Это, помнится, во времена советской школы было такое обыкновение — сочинениям о «правильных героях» (неважно, реальных или выдуманных) предпосылать эпиграфом пошлое двустишие соцреалистического пиита:
Гвозди б делать из этих людей —
Крепче бы не было в мире гвоздей…
От постоянного употребления эти строки затёрлись и окончательно опошлились настолько, что к восьмидесятым годам с них кривились даже самые идеологически правильные учителя…
Так вот, нет никаких сомнений, что сочинениям об Александре Голованове — ежели бы
Потому как — настоящий был мужик и человечище, вот что тут ещё скажешь? Мог всё, за что брался и в интересах дела готов был браться за всё, что мог. Притом спины ни перед кем не гнул, задницы вождям не лизал и за слова свои отвечал до конца — сказанного однажды назад не брал. За что, собственно, и загремел в опалу.
Александр Голованов, Главный маршал авиации, во Вторую мировую — командующий Авиацией дальнего действия (АДД, а говоря
Выглядели они как куча выдранных из журналов листов, оформленных в кустарный переплёт. Но тогда по рукам ходило очень много подобных самодельных
Однако… когда я всё это возвращал, то внезапно получил не менее типовое для тех времён предупреждение:
— Миша, ты это… любишь у нас выражать мысли словами. Так вот, про эти мемуары и их автора — не вздумай, понял?
— Да
— Не то что запрещено. Но очень сильно не одобряется.
— Да почему?! Вон сколько человек в войну для страны сделал!
— Вот потому как раз, что для страны делал, а не для вождей.
Я ничего не понял, о чём прямо и сказал. Руководитель вздохнул и аккуратно сформулировал:
— Ну ты же видишь, что это из журналов собрано. А книжкой не выходило никогда. И не выйдет. Там много выброшено… видимо, очень убойные и неудобные вещи говорил Голованов. А говорить
Жизнь показала, что именно так всё и обстояло. Книжку таки издали (нормальным тиражом — только в начале ХХI века), и
Ларчик открывался довольно просто: Голованов слишком уважительно отзывался о некоторых вождях, что совершенно не соответствовало требованиям текущего момента в свете последних веяний. И… гм… не слишком уважительно о некоторых других вождях — тоже совершенно вразрез этим веяниям. Причём — не просто так, а с действительно убойными аргументами. Но
Sapienti, как говорится, sat. Кому надо — тот или уже понял, или сам прочтёт.
Рецензировать мемуары дело дохлое, поэтому упомяну только о вещах, более всего меня поразивших.
Ну и
Автор честно говорит: сроду ничего не записывал, на память надеялся целиком и полностью, память никогда не подводила! А тут — один из названных городов забыл!!! А когда командующий родом войск забывает цель… ну, сами понимаете, чем такое чревато.
И как только не пытался вспомнить — вплоть до того, что названия городов с карты читал вслух (авось за звучание память зацепится) — неа! Так и не вспомнил цель номер четыре, и выручило его только то обстоятельство, что надобность в вылетах на эту цель отпала. После чего на память надеяться перестал и являлся к Сталину с блокнотом и карандашами (к вящему сталинскому удивлению… впрочем, вслух тот ничего не говорил).
Помню, дочитав до этого места, я возблагодарил небо и родителей за то, что полагаться на одну только память меня отучили лет с десяти. :) Но…
Почему-то по этим воспоминаниям у меня сложилось твёрдое убеждение: не таким человеком был Голованов, чтобы в случае чего побояться признаться в забывчивости кому бы то ни было и получить за это всё что заслужил. Не побоялся бы, признался бы… и получил бы, конечно. Но — получил бы потом. А сначала обеспечил бы требуемое.
Ибо