Надуманное. Блог Михаила Баландина 12.2017

Второе полугодие’17: книжные итоги

Во второй половине только что завершившегося 2017 года я как-то больше перечитывал, чем читал новое. Однако и среди вновь прочитанного нашлись в высшей степени достойные книги. Ниже перечислено самое-самое.

«Через сто лет» (Э. Веркин)

Это нечто настолько фееричное, что передать своими словами весьма затруднительно — надо читать саму книжку. Это настолько трагикомично, что буквально не знаешь, смеяться или плакать, и в какой момент переходить от одного к другому. Это повесть о первой любви в таком диком сеттинге, что шаблон трещит по швам и рвётся мимо швов. Это повесть о настоящем человеке… настолько настоящем, что ему и человеком-то быть нет надобности.

Это Веркин, если уж говорить кратко. И даже для Веркина данная вещь очень необычна. Тот редкий случай, когда я могу без всяких оговорок всецело согласиться с заявлением про «высококлассную прозу» в издательской аннотации.

«За секунду до взрыва» (Е. Польгуева)

Потрясающе откровенная (и потому чрезвычайно неудобная!) книга об Очень Неприличных Вещах. О том, как одних людей в глазах других людей делают оккупантами и идеологическими врагами. О том, как и зачем начинают священные войны во имя национальных идей. О «гуманитарных помогателях». О людях, которые во всё это верят… и о тех, которые не верят, тоже. О том, чего это стоит тем и другим людям.

Предупреждение: эту книгу лучше не читать, если словосочетание «русские оккупанты» действует на вас как красная тряпка на быка! Во-первых, книга вообще не про это, а во-вторых, можно хоть испсиховаться в истериках — но за последние лет сто русские очень много куда приходили как оккупанты. Сие объективный факт.

«Облако» (Г. Паузеванг)

Бывают ситуации, когда грани между тоталитаризмом и демократией стремительно стираются и тоталитаризм оказывается даже более эффективным — ибо в ситуациях чрезвычайных командное управление работает лучше всего. Это тоже нужно понимать. А сама книга — это, по сути, мысленный эксперимент авторши на тему «что было бы, если б аналог Чернобыльской катастрофы случился не в тоталитарном СССР, а в демократической Германии?». Причём всё показано с точки зрения девочки-подростка. Результаты оказались, мягко говоря, неутешительными; рецензию на книгу и сопутствующие рассуждения на эту тему см. здесь.

«Облако» экранизировано. Сам я на данный момент фильм не смотрел, но однажды попробовал предложить посмотреть его жене. Посмотрела минут тридцать, после чего закрыла и послала меня в пень вместе с такими кошмарами. Имейте в виду, если что… в книге-то можно гораздо бóльших кошмаров понаписать, нежели чем показать в фильме. Я на полном серьёзе, это важное предупреждение.

«Город Брежнев» (Ш. Идиатуллин)

Книга о подростковой жизни в самое прóклятое и глухое время эпохи заката СССР — андроповщину 1983-1984 годов. Когда система не просто скручивала людей в винтики, а ещё и забивала потом эти винтики молотком по самую шляпку. Подробная рецензия, совмещённая с мемуарами, здесь.

Немножечко чуть-чуть занудный, но очень красочный портрет эпохи. Ну так эпоха и была такой… занудной, и даже не чуть-чуть. И страшненькой. Безысходной. И вот эту безысходность автору удалось показать мастерски, особенно в конце. Там буквально несколько фраз, мельком намекающих на дальнейшую судьбу семьи главного героя, и… нехорошо, в общем, на душе становится. А ведь так оно и было.

О ночи и детях

i/image1.png

Каково быть воспитанником и учеником великого мага? С одной стороны, это признание твоих достоинств, шанс обрести уникальные знания и научиться тому, что даже другим магам кажется чудесами. С другой стороны… когда великий маг совершает ошибку, её последствия могут быть ужасными. В том числе и для учеников.

Эта небольшая фантазия основана на идее из видео-фика «Children of the Night» от Duo Cartoonist (имеется и русская версия). Мне известны по меньшей мере две англоязычные попытки написания рассказов по этой идее, однако обе они являются давно заброшенными. Существует пара рассказов и на русском языке, но они довольно далеко отходят от оригинального фика. Между тем, история должна иметь какой-то конец… и этот конец, судя по всему, не может не быть печальным.

Упоминаемые в тексте имена и метки Детей Ночи взяты (с минимальными изменениями) из выложенных в открытый доступ рабочих материалов от создателей видео-фика.

Рассказ Селестии (Восемьсот лет назад)

Сопровождавший меня небольшой отряд стражи я оставила в деревне — командир спорил, настаивал, взывал к моему благоразумию, и был в своих доводах абсолютно прав, — но в конце концов получил прямой и категорический приказ, которому не мог не подчиниться. Брать с собой стражу сюда было худшей идеей из всех возможных. Однажды я уже так сделала…

Лететь тоже было плохой идеей, я не хотела появиться внезапно и сверху. Оставалось идти… к счастью, дорога была хорошей и жители деревни описали её точно. Начинавшаяся в приметном месте тропинка повела в горы и через час неспешной ходьбы закончилась у входа в небольшое ущелье.

Здесь я остановилась. Передохнула, собралась с мыслями и развернула в небе тщательно продуманную иллюзию. Тёмное облако и просвечивающий сквозь него яркий полумесяц. Метка моей сестры… те, к кому я пришла, прекрасно знали её и не могли не заметить.

Затем, выждав минуту-другую, я немного изменила изображение. Оно осталось почти прежним, но облако стало гривой изящного единорога, а тёмный выступ на полумесяце был теперь образован силуэтом жеребёнка. Те, к кому я пришла, не могли не понять этот намёк… нынче во всей Эквестрии только они одни и могли его понять. И только я одна могла его сделать.

Намёк был понят. В конце ущелья вспыхнул свет, затем его яркость ослабла и ко мне от него протянулась мерцающая дорожка. Я разглядела, что она заканчивается входом в какую-то пещеру… очевидно, мне предлагали заходить.

По мере того как я подходила, свет тускнел. Когда я входила внутрь, он погас совсем. Ещё несколько шагов по пещере, и вокруг меня сгустилась настоящая тьма.

Ловушка? Я посмотрела влево-вправо, обернулась… и поняла, что попалась в неё. Покрутив головой и повернувшись в полной темноте, я не могла уже сказать, в каком направлении находится вход (нужный мне сейчас как выход!) А все чувства просто молчали, и даже магическое зрение не показывало вокруг ничего, кроме той же темноты.

Я засветила огонёк на кончике рога. Светлее не стало. Сильнее. Нет. Ещё сильнее. Темнота отодвинулась на один шаг. Ещё сильнее! На полтора шага. Хотя такой энергии хватило бы ярко осветить несколько кварталов Кантерлота! Дальше было просто опасно — я понятия не имела, какая магия сейчас подавляет мою и чем это может кончиться в пещере, размеров которой я тоже себе не представляла.

— Посмотри левее. — Голос был спокойным до равнодушия.

Я посмотрела. Среди немного расступившейся темноты стоял рослый пегас. Зрачки его глаз были сужены щелями, как у кошки.

— Твой свет неприятен. Погаси его, пожалуйста, ты будешь видеть не хуже чем сейчас, — так же спокойно произнёс он.

Я не без облегчения послушалась. Действительно, видимость даже улучшилась, теперь стало можно различать цвета и детали. Пегас был тёмно-синим, в песочного цвета гриве и хвосте виднелись фиолетовые прядки. Зрачки расширились и приобрели обычный вид. Его меткой были три крылатых силуэта на фоне лунного диска.

Мой собеседник молча смотрел на меня. Мне предлагалось взять на себя инициативу? Хорошо…

— С кем мне предстоит говорить? — поинтересовалась я.

— Со мной.

— А твоё имя?..

— Имя мне дюжина, ибо я говорю от всех Детей Ночи. Зачем тебе его знать? В нашу прошлую встречу ты обошлась без имён, разве не помнишь? — Голос вдруг изменился, я даже не сразу поняла, что слышу саму себя со стороны: — «Взять этих детей и вернуть в Кантерлот!» Именно так ты приказала своей страже.

— Времена меняются. Вы давно не дети, и я пришла одна.

— Времена меняются? Что ж, меня зовут Найтфлайер, если тебе так проще. С чем ты пришла на этот раз?

— С вопросами. И с просьбой о прощении.

— Боюсь, мы не умеем прощать. Никто и никогда не учил нас этому… когда мы родились, было не время для прощений, ты помнишь его владычество не хуже нас. Наши родители погибли, а потом нас лишили и нашей приёмной матери… но эту часть истории ты знаешь лучше.

— Хочешь, чтобы я рассказала её?

— Зачем? Ты умна и, без сомнения, понимаешь, чем кончится этот рассказ.

— Догадываюсь. Я расскажу, ты разведёшь крыльями, скажешь «она была нам матерью», и всё останется как есть.

— Именно. Зачем тебе наше прощение? Что оно изменит?

— Если я скажу, что сама не могу простить себя, ты поверишь?

— Может быть, мы поверим. Да. Похоже, ты не лжёшь. Но если ты считаешь, что была права — наше прощение тебе не нужно. А если считаешь, что была не права — оно тебе не поможет.

— А если я скажу, что ищу вашего прощения ради власти над Элементами Гармонии? Они больше не повинуются мне после… того, что я сделала.

— При чём же здесь мы? Ты использовала своё оружие против его назначения. Не против нас. Ты всерьёз веришь, будто мы можем что-то изменить?

— Нет, к сожалению. Наверняка ты прав, и дело совсем не в вас… но мне действительно интересно ваше мнение.

— А интересно ли это нам?

— Полагаю, что да. Ты сказал, что вы ещё помните время его владычества, тогда вы должны помнить и то, что лишь с помощью Элементов Гармонии удалось положить ему конец. Разве подобное не может повториться?

— Разумное слово. Едва ли ты услышишь что-то новое для себя, — Найтфлайер развёл крыльями, — но ищи. Ищи того, кого послушается твоё былое оружие. Кого-то не сильнее себя, но добрее. И наивнее. В тебе слишком много сомнений и подозрений.

— Это и впрямь не ново. За двести лет я не нашла никого достойного.

— Вынужден тебя огорчить, среди нас ты их тем более не найдёшь. Мы не умеем прощать.

— Говоря о вас, я хотела бы ещё кое-что уточнить.

— Уточняй.

— Две недели назад на востоке случилось землетрясение. Мне сообщили о двенадцати странных пони, которые первыми пришли на помощь. Четыре пегаса, летавших с лекарствами и сообщениями, и как-то не сбивавшихся с курса глухой ночью. Один из них носил такую же метку, как у тебя. Четыре единорога, владевших необычной магией… рядом с ними темнота почему-то не мешала видеть. Четверо земных пони, которые безошибочно отыскивали пострадавших ночью под развалинами. Это могли быть только вы.

— Это были мы, и я был там.

— Пусть вы не умеете прощать, но и вам ведомо сострадание… и вы не враги Эквестрии.

— Да. Оба раза. Ты собираешься благодарить?

— Нет. Очевидно, это бессмысленно и бесполезно. Я собираюсь спросить: могу ли я рассчитывать, что при подобных обстоятельствах вы и впредь поведёте себя так же? Не ради меня, ради тех, кто ни в чём не виноват перед вами?

— Ты можешь быть уверена, что при подобных обстоятельствах… — впервые за весь разговор Найтфлайер помедлил, — тебе ещё сообщат о нас. Подобным же образом.

— Это было третий раз «да»?

— Это был именно тот ответ, который подразумевался. У тебя есть ещё вопросы?

— Есть. Как случилось, что вы всё ещё живы? Прошло больше двухсот лет, а вы даже не постарели. Я хорошо помню, вы были самыми обычными жеребятами.

— Ответ не понравится тебе.

— Пусть так. Ответь.

— Как скажешь. Мы не сочли себя вправе стариться и умирать.

— «Не вправе стариться и умирать»? И всё? Вот так просто?

— Совсем не просто жить так, будто ты уже умер. Тебе, аликорну, не понять. Во всяком случае, это гораздо сложнее, чем лишить двенадцать самых обычных жеребят их приёмной матери.

— Да будьте вы прокляты! — вырвалось у меня. — Неужели обязательно напоминать об этом каждые несколько минут?! Будь я проклята, если сама когда-нибудь забуду об этом!

— Твои проклятия для нас пустой звук, — равнодушно заметил Найтфлайер. — Всё зло, какое ты только могла причинить нам, уже совершено, большее просто не в твоих силах… Ты ещё хочешь услышать ответ? Весь ответ? Повторюсь, он тебе не понравится.

— Хочу. Говори.

— Что ж, слушай. Полдень твоей силы миновал два века назад, но и тогда она не была беспредельной. Ты изгнала сестру, ставшую нам матерью, но не могла изгнать её навсегда. Однажды она вернётся, и с какими мыслями вернётся… то ведомо тебе лучше нашего, ибо она твоя сестра. Именно поэтому мы не вправе умирать: в нас осталась жить её любовь. Возможно, вся её любовь. Когда-нибудь она понадобится ей, и мы лишь надеемся, что этого хватит. Потому что если этого не хватит… да помогут тебе тогда звёзды, правительница Эквестрии. Не ради тебя, ради тех, кто ни в чём не виноват перед нами.

— А сами вы?! Что тогда будет с вами и кто тогда поможет вам?

— Глупый вопрос. Для нас в любом случае уже не будет «тогда»… — Найтфлайер расправил одно крыло и указал его кончиком куда-то вбок.

Я посмотрела туда — там среди расступившихся теней слабо светился выход из пещеры. Более чем наглядное сообщение об окончании разговора…

Селестия и Твайлайт (Две луны назад)

Селестия закончила рассказ и на несколько долгих минут наступила тишина.

— И поэтому… — спросила Твайлайт странно шелестящим голосом, — поэтому была я?

— Да. Поэтому была ты.

— За тысячу лет… не нашлось никого лучше?

— Не нашлось никого достойнее. Поверь, я хорошо искала. Очень хорошо. Надеюсь, хоть ты-то простишь меня.

— Я… умею прощать. Но я могу понять… тех, кто не умел, не смог и не захотел.

— Это не ответ.

— Это ответ, — с некоторым трудом выговорила Твайлайт. — Урок усвоен.

— Урок ещё не окончен! — в голосе Селестии зазвенел металл. — Они сдержали своё слово, я не раз ещё слышала о них при подобных обстоятельствах. Последний раз — за три года до памятной тебе ночи. Когда их потом благодарили или говорили о награде, они отвечали… знаешь что? Что правительница Эквестрии уже однажды отблагодарила их и щедро вознаградила на века вперёд, да будет она столь же благодарна и щедра к своим подданным!

Твайлайт тихо ахнула.

— Нет, девочка, ты ещё не понимаешь! Те, кто потом передавал мне эти слова — что, по-твоему, они делали? Превозносили до небес меня и мою мудрость, благодаря которым к ним пришли на помощь такие сильные союзники! И что, по-твоему, делала в ответ я? Правильно — улыбалась, кивала и говорила, что это мой долг! Сотни раз за тысячу лет! Что бы ты ни собиралась мне высказать, можешь смело высказывать, до них тебе всё равно далеко. Вот теперь урок окончен!

Снова наступила тишина.

— Зачем? — безжизненным голосом спросила Твайлайт. — Зачем было делать это… пытаться силой вернуть их в Кантерлот?

— Зачем?.. Их было двенадцать жеребят, все круглые сироты. Ни одного родственника, я потом выяснила. Под опекой принцессы им жилось бы куда лучше, чем в самом лучшем приюте. Луна вырастила бы их как своих детей и учеников — сколько хорошего они могли бы сделать… впрочем, они и так сделали, как могли… Рядом с детьми и она сама вряд ли поддалась бы своему гневу, ей было бы не до этого. Действительно, зачем?..

— Это не ответ.

— Это ответ, во всяком случае, другого у меня нету. Могу сказать то же самое другими словами: я совершила непростительную глупость, и меня за неё не простили. Решила, будто сестра вздумала обзавестись собственным королевством и собственными подданными. Так понятнее?

— Зачем было рассказывать мне это?

— Ты должна знать, — жёстко сказала Селестия. — Ты, нынешний хранитель Элементов Гармонии… вот что бывает, когда ломаешь чужие жизни. Это не детская игра… и если тебе однажды хоть ненадолго покажется, что я ломаю твою жизнь, можешь немедленно выбросить из этой жизни меня и мои рассказы. Пока ещё не поздно. У тебя теперь есть новый дом, друзья, интересная работа. Это немало. Тебе выбирать.

— Я… должна буду что-то сказать на этот счёт?

— Не обязательно, — вздохнула принцесса. — Поступки говорят не хуже слов… я уж как-нибудь сумею понять, чтó ты выберешь. А сейчас иди… тебе есть о чём подумать.

Твайлайт, как во сне, двинулась к выходу из тронного зала.

— Есть ещё одна причина, почему ты должна это знать, — догнал её голос наставницы. — Если бы праздник Дня Солнца в Понивилле закончился по-другому, то ты оказалась бы в том сáмом положении, что Дети Ночи тысячу лет назад. Помни об этом, когда у тебя будут собственные ученики.

Двери зала закрылись.

Твайлайт (Сей день)

Твайлайт медленно, буквально нога за ногу, брела по той же тропинке, что её наставница восемь веков назад. Дурацкое ощущение: она совершенно не представляла себе, зачем пришла сюда… и в то же время не могла не прийти. Поиски этого места потребовали изрядных усилий, хотя, как ни странно, дались ей много проще, чем решение отправиться в дорогу.

Последние реплики Селестии в их обсуждении (гм… «обсуждении») задели её — на что явно и были рассчитаны. Особенно самая последняя. Она ничего не собиралась выбрасывать из жизни, конечно, — именно потому, что начала понимать, насколько далеко всё это оказалось от детских игр и представлений. Результатом стало короткое, всего в два слова письмо, отправленное через Спайка: «Я простила»… впрочем, и эти два слова дались ей не так-то легко.

Она больше не разговаривала с наставницей о Детях Ночи и не была уверена, заговорит ли с ней когда-нибудь ещё на эту тему. Тот единственный (пока?) разговор дал ей две зацепки: землетрясение на востоке Эквестрии около восьмисот лет назад и последовавший за ним высочайший визит в какую-то деревушку. Этого было достаточно: Твайлайт всегда чувствовала себя в библиотеках и архивах как рыба в воде.

Землетрясение отыскалось в хрониках без особого труда: событие редкое, чрезвычайное, такое всегда фиксируется — теперь у неё была точная дата, и примерно через две недели после этого состоялся визит. Здесь библиотека помочь уже не могла, пришлось лезть в дворцовый архив. Несколько дней поисков дали результат в виде небольшой записки о выделении отряда стражи для сопровождения правительницы, с указанием пункта назначения. Затем пришлось опять возвращаться в библиотеку и поднимать старые карты: за прошедшие века деревня успела уйти в упадок, отстроиться заново и сменить название…

Труднее всего было с пещерой в горах и тропинкой к ней: такие мелочи ни на какой карте не отыщешь. Однако Селестия сказала, что последний раз слышала о Детях Ночи совсем недавно, три с небольшим года назад, — вполне можно было рассчитывать, что в деревне найдётся кто-нибудь способный понять, о чём идёт речь, и указать дорогу.

Уже на пути в деревню Твайлайт сообразила, что эти её изыскания имели одно очень слабое место: а кто, собственно, сказал, что Дети Ночи продолжали жить всё там же?! Впрочем, в любом случае, выяснить этот момент можно было только на месте…

Опасения оказались напрасными: её поняли с полуслова и охотно ответили на все вопросы. Да, в окрестностях живут странные пони. Почему странные? Молчаливые и какие-то… как стеной отгороженные. Конечно, дорога известна, они же сами и говорили, что к ним в случае чего можно обращаться за помощью. Да, бывало что и приходилось обращаться, — среди них есть сильные маги и быстрые пегасы, не нашим деревенским чета. Да, всегда помогали по первому слову, вроде даже в радость им это было. Нет, в деревне их давненько не видели, почти год уже. Так ведь, с другой стороны, их и раньше иногда по нескольку лет не видели. Дорогу указать? Конечно, пожалуйста…

Рассказ Селестии (естественно, Твайлайт записала его в тот же день, как только пришла в себя) подтверждался: примерно час неторопливым шагом, и тропинка закончилась у входа в ущелье. Нужно было или возвращаться, или… что-то делать.

Она не стала оригинальничать и поступила точно так же, как прежде её наставница: развернула над ущельем иллюзию с облаком и полумесяцем. Только без трансформации в хитрый рисунок — не хотелось позориться. Магия иллюзий и впрямь подобна рисованию: проводить на бумаге линии способен каждый, а вот изобразить ими что-то красивое… в общем, уже не каждый.

Прошло несколько минут. Ничего не изменилось. Твайлайт нахмурилась и добавила ещё одну простенькую иллюзию: солнце. Метку Селестии. Будучи её ученицей и оставшись ей… почему бы и нет? Теперь эта история касалась и её.

Ещё несколько минут, и опять ничего. Это… это осложняло. Оставалось либо искать пещеру и лезть в неё без приглашения (чего очень не хотелось), либо возвращаться (чего не хотелось ещё больше!)

Вернуться и попробовать прийти сюда ещё раз через пару дней? Нет. Твайлайт не была уверена, что решится. Хотя, конечно, вполне может быть и так, что сейчас просто «никого нет дома». Она вздохнула и направилась через ущелье. В конце концов, было же позволено жителям деревни в случае чего приходить сюда.

Ущелье не представляло собой ничего особенного, всего лишь ещё полторы сотни шагов между двух склонов. Пещера, способная вместить нескольких пони, была здесь только одна.

И к сожалению, она уже никого не вмещала. Раньше да, но явно не сейчас. На пыльном полу остались чёткие отпечатки копыт, — только её собственных, других не было. Такой слой пыли образуется не за несколько дней, и даже не за несколько недель.

А за сколько? Твайлайт огляделась. Во всяком случае, речь точно идёт не о веках… о годах, самое большее о десятилетиях. Стоп, какие десятилетия? Деревенские же называли примерно год.

По стенам натыкано довольно много свечных огарков — возможно, обитатели пещеры отлично видели в темноте, но жить совсем без света всё-таки не могли. Ополовиненный ящик со свечами.

На гладком участке стены возле входа нацарапаны какие-то линии и цифры. Приглядевшись, она опознала в них календарь.

Рядом грубо сделанные полки. Пустые, естественно, лишь на одной стоит пара высохших чернильниц и валяется несколько перьев. А вот эта плита, положенная на несколько камней, явно служила столом.

Приличных размеров поленница… если есть дрова, должен быть и очаг?

Да, вот он, просто и без затей сложен из камней. В куче пепла без особого труда угадываются очертания нескольких книжных переплётов… толстые крышки ещё сохранили форму, а вот бумага сгорела полностью, видно даже без магического зрения. Твайлайт подавила досаду — она привыкла считать книги большой ценностью, как можно их жечь?! — и всё же взглянула.

Так. Листы и текст на них не поддавались восстановлению… и оказалось, что это были не печатные книги, а книги для записей. Остаточная аура хранила память о многочисленных прикосновениях перьев и чернил. Что ж, это объясняло: каждый волен распоряжаться своими мыслями как ему угодно… но всё-таки жаль…

А когда горел этот костёр? Твайлайт сосредоточилась. Несколько лун тому назад… сожжённые книги были много, много древнее, их аура мешала оценить точно. Вот огарок свечи на выступе каменной стены — когда его зажигали в последний раз? Со свечами обычно проще… да, тоже несколько лун… сосредоточиться чуть сильнее…

Почему-то результат не удивлял: эта свеча горела примерно тогда, когда праздновался День Солнца. А дальше?

В глубине пещеры кучками лежали одеяла. Твайлайт подошла к ним ближе и остановилась, увидев под ногами какие-то рисунки и надписи. Они были сделаны небрежно, второпях — их просто краешком копыта нацарапали на мягком камне пола. По одному слову и какие-то значки возле каждого одеяла… имена?

Взгляд её остановился на слове «НАЙТФЛАЙЕР». Имена. А что за значки? Кружочек и внутри него три галочки: «три крылатых силуэта на фоне лунного диска…» Явно метка, но рядом с ней виднелся ещё какой-то значок: дуга в четверть окружности, от которой отходили несколько радиальных чёрточек. Крыло? Найтфлайер был пегасом…

В надписях чаще всего встречались три типа значков: дуга-крыло (очевидно, означавшее, что имя принадлежало пегасу), две чёрточки острым клином с точкой над вершиной (единорог и магия?) и выпуклая дуга с чертами-лучами над горизонтальной линией — похоже на детский рисунок солнышка. Последнее, похоже, означало земного пони.

Твайлайт пересчитала значки. Четыре пегаса, четверо земных пони, трое единорогов… трое?! Их же было четверо, а всех Детей Ночи — дюжина?! Здесь не хватало одного одеяла и одной надписи. Впрочем, вот оно, двенадцатое одеяло, валяется немного в стороне. Но возле него ничего не написано. Что бы это значило?

Она уже начинала догадываться — что именно. И догадка ей не нравилась. Однако первый же взгляд магическим зрением всё подтвердил.

Одиннадцать одеял не лежали кучками — они скрывали под собой кучки… чего-то похожего на песок. Только это был не песок.

Прах.

Детей Ночи больше не было; служившая им жилищем пещера стала их гробницей. Их постели — могилами.

Твайлайт снова огляделась вокруг, мимоходом удивившись — почему-то ей совсем не было страшно, только очень грустно. По мере того, как взгляд находил новые детали, приходило понимание.

…Они дождались самой короткой ночи в тысячном году — той ночи, на которую было предсказано возвращение их приёмной матери. Приготовились к ней: сожгли свои записи, наверняка что-то ещё. Почувствовали это возвращение? Да, скорее всего… кому, как не им, было почувствовать. Затем они сделали что-то, ради чего жили эту тысячу лет — вернее сказать, существовали. Вон, даже простые фермеры в деревне заметили, что нормальной жизнью это назвать трудно. И потом…

Для Детей Ночи не было «потом». Для них просто исчез смысл. Трудно сказать, как именно они ушли, но кто-то запретил себе уходить, пока не позаботился (или не позаботилась) о своих братьях и сёстрах в последний раз. Понятно, что это оказался кто-то из единорогов: для такого нужен высочайший самоконтроль, без которого невозможно всерьёз заниматься магией. А вот на самогó (или саму) себя сил уже не осталось. Или просто не было желания.

Твайлайт прошлась вдоль ряда могил, внимательно всматриваясь в надписи и значки.

СПИРИТ. Пегас. Метка — замочная скважина.

КЭНДЛАЙТ. Единорог, понятно даже по имени. На метке, видимо, язычок пламени: две сливающиеся S-образные линии, образующие замкнутую фигуру.

МЭГПАЙ. Пегас, и почти наверняка кобылка. На метке — кругляшок с несколькими пририсованными чёрточками; так обычно изображают что-то летящее. Трудно сказать, что именно.

НАЙТШЭЙД. Земной пони. Очень простая метка — одна-единственная нота.

НАЙТЛАЙТ. Земной пони. Метка почти как у Флаттершай — троица насекомых, только не бабочек. Светлячков, скорее всего, если судить по имени.

ВИНД ВИСПЕР, пегас. Метка в виде какой-то горизонтальной спиральки-завитушки… можно предположить, что дуновение ветра.

ТИНГЛ. Единорог. Изломанная ступенчатым зигзагом наклонная линия, так рисуют молнию. Почти наверняка молния и есть.

СПРИНГСАЙН. Земной пони… то есть земная — имя, подходящее для кобылки, да и на метке цветочек.

НАЙТФЛАЙЕР. Жеребец, пегас, естественно; метку его описывала Селестия… однако, сколько же здесь «ночных» имён! Луна явно выбирала своих приёмышей не просто так…

МУНДЭНСЕР, единорог. Твайлайт даже вздрогнула, вспомнив свою одноклассницу, но это, конечно, было простым совпадением. Распространённое имя среди единорогов, ничего удивительного. Метка — полумесяц с двумя звёздами.

ТРОТАМУНДО. Земной пони. Совсем непонятная метка: наклонная черта и под её верхним концом висит что-то вроде капельки.

Двенадцатое одеяло лежало просто так, под ним ничего не было. Последний из Детей Ночи остался без могилы… и даже без памяти о себе?!

Ну уж нет! Теперь Твайлайт знала, что ей делать.

Селестия говорила, что пыталась искать родственников этих жеребят? Если так, должны были остаться какие-то списки, запросы, письма, ответы на них… Очевидно, с именами, как же без этого-то? Конечно, прошла тысяча лет — но в дворцовых архивах полнó и более древних бумажек. Искать что-то в этих завалах… ну ничего, дело привычное. В крайнем случае, можно будет спросить у Луны… не может быть, чтобы она не помнила… но только в самом крайнем… Прошло ещё слишком мало времени, чтобы затевать такие разговоры и расспросы.

Твайлайт подошла к двенадцатому одеялу и нацарапала возле него символ единорога: две черты, смыкающиеся вверху острым клином, с выбоинкой над остриём. Большего пока нельзя было сделать. Ничего, она ещё найдёт недостающее имя!

Последний взгляд вокруг… да тут больше ничего делать и не нужно. Пусть всё остаётся как есть — внутри. А вот снаружи кое-что сделать стоит.

Твайлайт вышла из пещеры на свет и первым делом вытащила из сумки письменные принадлежности. Записала одиннадцать имён и зарисовала значки — собственно, рисовать она толком не умела, но тут какие-то особые умения и не требовались. Для верности всё же сопроводила свои рисульки словесными комментариями. Убрала перо, бумагу пока не стала. Посмотрела наверх.

Подходящих размеров камень лежал на склоне справа. Эх, тяжеловат, сюда бы Эпплджек с её силой… Ну ничего, магией тоже можно — снизу придержать, сверху как следует дёрнуть телекинезом… Хорошо покатился, осталось только подкорректировать путь.

Вход в пещеру был теперь закрыт. Не то чтобы наглухо, но достаточно для того, чтобы никто в неё не полез. Впрочем, вот ещё подходящий плоский камень, его можно просто подтащить левитацией, и он как раз закроет оставшуюся щель.

Когда камень занял своё место, Твайлайт встала перед ним и положила на землю только что исписанный лист бумаги. Расставила ноги пошире и собрала на кончике рога энергию. Когда сияющий шарик «накачался» достаточно, выпустила её тонким лучом.

Луч заплясал в воздухе, выплавляя на камне канавки. Канавки сложились в буквы: «ДЕТИ НОЧИ».

Дальше предстояла мелкая и кропотливая работа. Твайлайт покосилась на свою шпаргалку с именами и значками.

Нет.

У неё возникло ощущение неправильности. Здесь не должно быть одиннадцать имён. Или все двенадцать, или ни одного, лишь их общее имя, — Дети Ночи были вместе до конца. Но и оставить надпись в таком виде тоже было бы неправильно.

Несколько секунд раздумий, и луч снова заплясал в воздухе. Однажды она вернётся сюда, и на камне будут написаны все имена. А пока…

В нижней части камня появилось последнее слово.

«ДОЖДАВШИЕСЯ»

Книги: «Гвардия тревоги» (Екатерина Мурашова)

g/gvardija-trevogi.jpg
7 декабря 2017 (17:38:24)

Уж сколько раз говорено было, что в последние годы резко усилился поток качественной подростковой литературы… и это неоспоримый факт. К сожалению, у явления есть и обратная сторона: поток откровенного хлама тоже весьма неслаб. Ярким примером является обсуждаемый креатив… которому, кстати, даже премий каких-то понавешали. Никогда не судите о книгах по навешанным на них премиям — и чем громче премия, тем сильнее не судите.

Полный текст