Помните в хрестоматийном стихотворении Николая Заболоцкого «Некрасивая девочка» — столь же хрестоматийный вопрос: «А если так, то чтó есть красота / И почему её обожествляют люди?»
Но и в самом деле — чтó есть красота? Я ради интереса попробовал потыкаться по словарям, чуть не весь соответствующий шкаф в библиотеке перебрал, и самое любопытное определение нашёл у
Та сторона явлений, которая, в своей специфической особенности, не подлежит суждению ни с точки зрения теоретической истины, ни с точки зрения нравственного добра, ни — материальной пользы и которая, однако, составляет предмет положительной оценки, т.е. признаётся достойной или одобряется — есть эстетически прекрасное или красота.
Очень любопытно и довольно точно, но не особо вразумительно, вы не находите? Тем более что это определение обходит важный вопрос: а на основании чего она «признаётся достойной», если не относится ни к теоретической истине, ни к моральным аспектам, ни к выгоде?..
Понятия о красоте, безусловно, меняются со временем. Эволюционируют. А эволюция есть прямой предмет биологии. А Иван Ефремов, помимо того, что был писателем, был ещё как раз биологом. Ещё точнее — палеонтологом, так что представление об эволюции более чем имел. И книга его «Лезвие бритвы» (1963) — как раз о красоте.
Собственно, Ефремов обращался к этой теме и прежде. 1946 — «Великая Дуга» (см. во второй части дилогии рассуждения главного героя о красоте и способах её передачи), 1954 — неопубликованная повесть «Тамралипта и Тиллоттама» (которую в то время опубликовать было решительно невозможно и которая потом была переработана в часть «Лезвия бритвы»). Но на сей раз он предложил совершенно иной взгляд на красоту.
Согласно рассуждениям, изложенным в «Лезвии бритвы», красота является мощным эволюционным фактором, обеспечивающим функционирование естественного отбора: люди воспринимают (и предпочитают при возможности выбора) в первую очередь более красивое. Красота, следовательно, — это неявная совокупность представлений об эволюционной целесообразности.
Нетрудно догадаться, что подобная логика должна была вызвать — и вызвала! — неслабый поток возмущения. Ну как же, столь тонкое и сложное понятие сводить к столь примитивному объяснению?! Что касается женской красоты — такой ход мыслей неизбежно упрётся в биологическую функцию деторождения, а тут и до дискриминации по половому признаку недалеко! Ату его, ату!
Собственно, описанная схема критики довольно очевидна, и сам же автор непосредственно в тексте наметил основные тезисы ответных возражений. Благо значительную часть информации подал в обычной для себя манере (как изложение лекций, диспутов, внутренних монологов).
Примитивность предложенного объяснения лишь кажущаяся, на самом деле всё как раз неимоверно сложно. Существование, выживание и эволюционирование вида сводится к взаимодействию колоссального множества тесно переплетённых факторов, взаимно усиливающих и ослабляющих друг друга, — и поиск их оптимального сочетания есть задача, которая пока что никакому формальному решению не поддаётся. Отсюда — интуитивность представлений о красоте. Отсюда — различия этих представлений не то что у разных народов, но даже у разных людей. И это ведь ещё даже не самое сложное!
Если красота тесно связана с эволюцией вида и является одной из её движущих сил, то отсюда не может не следовать существование неких глубинных механизмов памяти и сознания. Всё, что
Хм. Я в предыдущем абзаце употребил слово «польза». А вы не задумались?..
Возникновение понятие красоты неизбежно влечёт возникновение понятия уродства. Понятие пользы неразрывно связано с понятием вреда. Если есть люди, озабоченные воспеванием красоты и обращением её на пользу — неизбежно найдутся и такие, кто будут эксплуатировать её во зло. Обо всём этом тоже идёт речь в книге.
Ефремов разобрал эту «тёмную сторону» на нескольких достаточно канонических примерах. Порнография как противоположность искусства. Охота на ведьм (реальная, не метафорическое выражение) как противоположность знанию и свободомыслию. Ревность и зависть как противоположность любви. Использование научных достижений и социальной инженерии для обретения власти — как противоположность погоне за знаниями…
Здесь, кстати, можно вспомнить уже упоминавшуюся повесть «Тамралипта и Тиллоттама», переработанную в «тибетскую» часть романа. Выбросив из неё явный переизбыток экзотики (а этого там было, мягко говоря, через край!), Ефремов как раз и показал противостояние «искусство VS порнография», объединив его с ещё одной весьма здравой мыслью: не может быть, чтобы предыдущие поколения людей никак не догадывались о скрытых человеческих возможностях! Техники, использующие эти возможности, реально существуют, и ими нельзя пренебрегать, — но чтобы идти дальше, их нужно прежде всего очистить от накопленной мистики.
А вот о рассуждениях автора, связанных с охотой не ведьм (часть 1, глава 6 «Тени изуверов»), читателя надо предупредить: здесь Ефремов несколько отошёл от достоверности. Ради усиления публицистического эффекта. Цитаты, которые он приписал знаменитому «Молоту ведьм», в действительности там не содержатся. Хотя сами цитаты абсолютно реальные: я поискал и обнаружил, что они взяты из протоколов инквизиции, приведённых в книге Н. Сперанского «Ведьмы и ведовство: очерк по истории церкви и школы в Западной Европе» 1906 года. Источник никаких сомнений не вызывает: логика Ивана Гирина (главный герой «Лезвия») практически повторяет логику Сперанского.
Хотя… по сюжету, Гирин читает оригинал — здоровенную рукописную книгу конца XV века. Вполне можно допустить, что она, наряду с «Молотом», содержала и
Ну, а в том, что касается людей, использующих достижения науки в нечистых целях — здесь, по нынешним временам, Ефремов ничего нового и не сказал. Сейчас ещё и не такие вещи известны. Недоговоренность соответствующей части сюжета… пожалуй, оно и к лучшему.
Сама книга непроста для чтения; автор не зря называл этот роман экспериментальным. Обилие информации, сравнительно небольшое количество «чистого» действия, множество не очень связанных между собой (на первый взгляд) тем, недосказанность многих сюжетных линий…
Но Ефремов вообще для чтения непрост, да… Если даже читать легко — то вчитаться далеко не всегда. Потому как написано для внимающих и думающих, и в этом плане «Лезвие бритвы» безусловный шедевр.