Надуманное. Блог Михаила Баландина — 2018

Фанфики

На этой странице перечислены и отлинкованы фанфики моего авторства, написанные с середины 2014 года (когда я после долгого перерыва вернулся к фанфикописательской деятельности). Именно фанфики, потому что сказки можно увидеть в обычном блоге.

При наличии альтернатив рекомендую читать с этого блога, здесь нормальная практически книжная типографика. На втором месте по удобству чтения находится понификшен, там настраивается.

Если не сказано иного, рассказы имеют рейтинг PG-13.

Мультивселенная «Безумного Мира»

Что такое «Безумный Мир» — объяснять довольно долго. Сия концепция родилась в соавторстве где-то около 1999 года. В этой мультивселенной пересекаются миры множества сериалов и фильмов с участием, как ни странно, мультипликационных героев. Каковые знакомы друг с другом, а многие так даже успели повлюбляться и пережениться. Общий сеттинг чрезвычайно близок к атмосфере «Tiny Toon Adventures».

  • «Скунсозвезда» — абсолютно сумасшедший кроссовер, в котором к Безумному Миру присоединяется мир онлайн-комикса «Sabrina Online» от Эрика Шварца. Приключение Зиг Заг, подставленной Сабриной, с участием Бастера. (фикбук)

Вселенная комикса «Sabrina Online»

Онлайн-комикс от Эрика Шварца, который я когда-то переводил на русский язык, и перевод этот долгие годы имел статус официального.

  • «Повышение квалификации» — продолжение «Скунсозвезды», но уже без кроссоверов. (фикбук)

  • «Понедельник начинается…» — продолжение «Повышения квалификации», в котором происходит много чего и в частности, ставится точка во взаимных подставах. Написан не только мной, это была целая литературная игра, но моего текста в этой истории всё-таки большинство. (этот блог) (фикбук)

Вселенная сериала «My Little Pony: Friendship is Magic»

Ну, к этому-то сериалу ничего комментировать не надо. :)

  • «Урок» — маленький рассказик, стопроцентно канонный флафф (при этом знания канона совершенно не требует: действие происходит за десяток лет до начала первого сезона). Вы будете смеяться, но до сей истории у меня такое не получалось ни разу. (этот блог) (понификшен) (фикбук) Рейтинг G

  • «Очень Большая Игра» — чисто стёбная история с приключениями, интригами и неожиданностями, в которой герои общаются современным молодёжным языком. Зато прикольно. События происходят между седьмым и восьмым сезонами. (этот блог) (понификшен) (фикбук) Рейтинг G

  • «Ковыляй потихонечку» — дурацкая история в нелюбимом жанре про попаданца (действие где-то в близком будущем сериала). Лучше не спрашивайте, откуда она появилась. (этот блог) (понификшен) (фикбук)

Есть ещё неожиданно серьёзный для меня самого цикл про Детей Ночи. Его начальные рассказы — ангст и драма, вас предупредили. На данный момент включает в себя рассказы (в рекомендуемом порядке чтения):

Сказка для Ночи

Довольно позорно в тринадцать лет ходить без метки — спросите кого угодно, и кто угодно вам подтвердит. Ну, может, не кто угодно, но четверо из пяти точно подтвердят. Ко мне всё это, впрочем, не относится.

Во-первых, я на эти тринадцать лет просто не выгляжу, и впереди у меня этих лет ещё… побольше, чем у других. Некуда торопиться. А во-вторых, родители давно объяснили, что тут в любом случае нужно просто немного подождать.

Всем так объясняют, наверное, но в моём случае родителям уж точно верить можно. Потому что ждать они умеют как никто. В прямом смысле. И мне придётся научиться — сам выбирал, в конце концов.

Ну, а про то, что на чужие глупости не стоит обращать внимание, и говорить нечего. Этому уж научился… вернее, научили. Век не забуду, а то и дольше.

Я валялся на своём любимом месте — его за день так хорошо солнцем нагревает, потом несколько часов тепло — и листал один из альбомов тёти Гэри. Собственно, у нас больше читать нечего, да только и те альбомы читать не перечитать, я ещё даже трети не осилил.

Солнце зашло с полчаса назад, кого другого на моём месте родители могли бы и шугануть — а вот нечего читать в темноте, глаза портить! — но ко мне это опять же не относится.

По тропинке снизу затопали копыта. Я поначалу решил было, что кто-то из старших возвращается, но потом стало слышно получше — нет, это явно не из наших. У наших-то я все походки знаю.

Из деревни, стало быть. После захода солнца. Очень интересно. И это при том, что я никаких поводов к таким визитам не давал, я у деревенских вообще неделю как не появлялся. Значит, что-то случилось… ну, сейчас отец выйдет и разберётся. А заодно и я услышу.

Ого, сам староста пожаловал. Это не просто что-то случилось, а наверняка что-то серьёзное. Хотя кто их разберёт… после того случая сюда вообще стараются лишний раз не заходить, а староста — он вроде как местная власть, и кому же как не ему?

А вот и папа. Как всегда при посторонних, в этом плаще с капюшоном.

Дурацкий обычай, по-моему. Для деревенских мы какая-то чуднáя община со своими понятиями, они к нам и так не лезут… а нет: метки плащами закрывать и через раз обращаться друг к другу по изменённым именам. Чтобы, значит, не знали, сколько нас здесь и кто есть кто. Они и так не знают, можно спорить.

Хорошо хоть, на меня эта ерунда не распространяется, меня ни с кем из наших всё одно не спутаешь. Хотя полным именем тоже не зовут: на будущее вроде как.

— Чем можем помочь, господин староста?

— Беда у нас, господин…

— Тингл.

Надо же, папа настоящим именем назвался. Хотя понятно: если беда, тут не до увёрток. Чтобы, значит, говорить как есть и на лишние соображения время не тратить.

— Беда, господин Тингл! Стена дома обвалилась и крыша рухнула. Четверо внутри были…

— Развалины разбирать нужно? Нас здесь сейчас только трое, но…

— Это-то мы сами! А вот покалечило их… одного серьёзно… племянник мой…

Племянник старосты? Помню его. Он тогда вторым бросил в меня камень… а первым, кстати, был внук. Ну, тот вообще полный дурак, как не в деда…

— Спрингсайн!

Тётя выскочила из пещеры уже с сумками, она у нас травница. Слышала разговор, конечно.

— Сайни, что тут можно сделать?

— А что сделаешь? Боль снять. Раны обработать и перевязать. Вывихи вправить, переломы собрать и шины наложить.

— Обе задние ноги раздробило в осколки… — всхлипнул староста.

Тётя безнадежно присвистнула:

— Это настоящий врач нужен! Хирург. И то неизвестно, чем кончится. Что смогу, конечно… — Она сделала движение умчаться, но папа остановил:

— Стой! Если нужен врач… возьми маячок…

Он кинул ей телекинезом стеклянный шарик. Тётя подпрыгнула, поймала его сумкой и унеслась по тропинке.

— Телепортация?! — Староста подскочил. — Вы… можете?

— Нет, к сожалению. Слишком редкий дар, даже по нашим меркам. Мои таланты лежат в другой области.

Это да. Папин талант — погодная магия, даром что он не пегас, а единорог, у него и на метке молния. Ещё бóльшая редкость, кстати.

— Тогда как?

— Ближайшая настоящая больница, при которой точно есть мастер телепортации — в Толл-Тейле. Нужно отнести туда парный маячок.

— Думали уж! Не маячок, а хоть письмо… деревню нашу там и так знать должны. Никто из наших не взялся: ночь, далеко… да вы ж их сами знаете, они и днём-то…

Знаем. Деревня фермерская, пегасов в ней одна семья, пятеро, и те все земные. Самое большее, котёнка с дерева снять могут. Собственно, у них и единороги примерно такие же.

— На ваших надежда… ох… — Староста как сдулся. Посмотрел на меня, на тропинку, по которой тётя убежала. — Трое вас сейчас, вы сказали? Ну, значит, всё…

Интересно, это то, о чём я думаю?

— Чейзи! Ты всё слышал.

— Да, пап. — То самое, оно и есть. Я развёл крылья, глянул на перья. В порядке, конечно. Закрыл книжку и встал.

— Э… вы что задумали, а? — до старосты тоже начало доходить. — С ума, что ли, сошли? Мало нам своих четырёх калек, ещё и вашего парня гробить?!

— Парня не так-то легко угробить. Ваши дети, помнится, не смогли.

Староста аж пятнами пошёл, я прямо залюбовался. Однако настырный он, этого у него не отнимешь.

— Нет уж, вы как хотите, а я…

— Чейзи, сходи пока за сумкой.

Я потащил книгу на место. Пока искал в пещере сумку, снаружи было тихо. Насколько я знаю папин арсенал…

Ага, точно. Стоит пан староста, как чурка с глазами… собственно, так это заклинание и называется. Всё видишь, всё слышишь, а пошевелиться или вякнуть никак. Оно боевое вообще-то, хоть и «чистое»… в меня сколько раз им прилетало, когда учили на земле драться.

Папа рассматривал высвеченную на земле карту, а рядом с ним лежало придавленное вторым маячком письмо — успел уже написать как-то.

— Где там в Толл-Тейле больница, я не знаю, да и неважно. Добраться до любого пригорода, там поднять тревогу и дальше уже всё сделают сами. Полетишь?

— Нужно.

— Так. Сколько у тебя уйдёт времени?

— Часа три где-то, может чуть-чуть меньше.

— Не много? Я твою скорость знаю, скоро маму догонишь. Даже с поправкой на усталость я бы сказал — два с половиной.

— Не по прямой же, вот так… — Я черкнул копытом по земле: длинная линия немного в сторону от Толл-Тейла, потом покороче уже в сам город.

— Смысл?

— Мама сто раз говорила, в таких случаях надо не быстрее, а чтобы точно долететь. Это два звёздных курса, мне по ним легче будет держать.

— Ну, тут я тебе не советчик. А поворачивать как будешь?

— Вот же озеро. Ориентир. Ночь лунная, отражение далеко видно.

— Отражение… я бы на твоем месте не слишком на него рассчитывал… — Папа говорил рассеянно, видимо в этот момент «брал погоду». — Смотри. — На карту наложилась иллюзия.

Я как глянул, так у меня и вырвалось. Мне такие слова по возрасту не то что говорить — знать не полагается. Папа, впрочем, пропустил мимо ушей.

— Ну? Видишь, облачность сплошная.

— Поднырну пару раз, сориентируюсь. Озеро здоровенное, увижу и без отражения.

— А если внизу гроза? Вот эта как раз туда движется. Тоже поднырнёшь? Или ты уже нырял в грозу?

Ой, неудобный какой вопрос… Врать нехорошо, а ответить «надвое» никак — спрошено слишком уж прямо.

А лезть в грозу мне запрещали не то что сто раз — наверно, все сто тысяч, если не больше.

— Значит, воспользуюсь самой грозой как ориентиром.

— Ненадёжно.

— Ну, поверну по счислению.

— Смотри, не наисчисляй там. Ветер.

— Пап, я умею считать снос, меня дядя Винд Виспер учил. Представляешь два круга по соотношению скоростей, тогда проекция с ветрового на курсовую линию…

— Достаточно. Этот экзамен ты сейчас будешь сдавать не мне и даже не дяде. Что я могу сделать? Взлётный коридор сквозь облачность пробью. Начальный курс подсвечу… ты знаешь как. Где-то полчаса точная трасса у тебя будет.

— Помигай через десять и двадцать минут, ладно? Посчитаю взмахи, будет ещё один ориентир.

— Хорошо… Храни тебя Ночь…

Вокруг моих плеч обвились ремни нагрудной сумки. В сумку лёг обёрнутый письмом маячок.

— Пап, не беспокойся. Вы в тринадцать лет уже… — ой, тут же староста.

— Это не то, к чему следует стремиться. Подожди! Если почувствуешь, что выдыхаешься или теряешь ориентировку — спускайся и садись немедленно! Хоть через грозу, хоть как! В любой город, в любую деревню. Ты вестник беды и вправе требовать любую помощь — тебе не могут отказать, это закон! Гордость здесь неуместна, понял?!

— Знаю, пап, но я долечу.

Я ушёл в ночное небо, где передо мной уже начинали расходиться облака. В вертикальном створе развернулся луч.

На самом деле это не луч вовсе, и видно его не глазами. Какие-то колебания воздушной магии, главное что им ни облака, ни ветер не мешают, и пегасы их чувствуют. Из наших единорогов такое только папа умеет, и то говорит, что случайно освоил.

Облака остались внизу, коридор затянулся. Здесь всегда хорошо — не болтает, видно далеко, сверху яркие звёзды. Летать, не видя земли, совсем не страшно, а в детстве так даже и лучше: на облака можно лечь. Маленьким жеребятам так и вдалбливают: если устал, запаниковал или заблудился — заваливайся на первое облако, раскидывай ноги в стороны, заякоривайся и ори благим матом.

В моём случае, правда, это не сработает — тут хоть заорись. Даже просто отдохнуть не получится, я в такой ветер с облака уже не взлечу. Здесь-то он много сильнее чем у земли, а массы у меня маловато, сдует и понесёт. Скорости ветра можно противопоставить только свою скорость, и терять её нельзя. Про это даже поговорка есть неприличная.

Луч замигал. Десять минут и… шестьсот десять взмахов. Немного, хотя оно и понятно: взлёт и набор съели. Дальше должно быть где-то под семьсот.

Ветер, к слову, не самый плохой. «Справа вползадницы», он хоть и сносит, но и ускоряет тоже. И ровный… тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, конечно. И гроза, похоже, будет — вон как впереди сверкает. Пока, правда, трудно сказать, там это или не там.

Кстати, даже если меня и снесёт, то в нужную сторону, я ж начальный курс правее взял. Нет, это я правильно трассу выбрал…

Снова замигало. Шестьсот девяносто. Ну правильно, дальше чуть подустану, взмахи будут чаще, как раз по семьсот и получится. Главное не частить слишком сильно, от этого устанешь моментально, мама все уши прожужжала.

Над облаками ночью очень красиво, гораздо красивее чем днём. Солнечный свет почти не оставляет теней: сверху голубое, а снизу белое и серое, вот и всё, ну иногда земля чуть просвечивает. Зато ночью в лунном свете сразу понимаешь, что облака объёмные — сплошные тени и всё постоянно меняется. А звёзды яркие и большие, здесь их всегда видно.

Отсюда даже грозы нестрашными кажутся. Ну, облако и облако, выпирает вверх каким-то куполом или наковальней, внутри что-то светится и переливается. Залюбоваться можно, если, конечно, не знать, чтó там на самом деле творится.

Пятьсот семьдесят. Луч уже почти не чувствуется — папа обещал полчаса, на самом деле выходит чуть меньше из-за попутного ветра. Ну, почти попутного. Пора прекращать цепляться за него и переходить на звёзды, всё равно я его через минуту потеряю.

Семьсот. Считаем, полчаса прошло. Как держать к ветру, я за эти полчаса уже понял — с учётом сноса получается час с четвертью до поворота, курсовая линия по звёздам в левую бровь. Ещё семь раз по семьсот взмахов… Луна к тому моменту должна оказаться вот здесь.

Только бы ветер не переменился, тогда после поворота он станет совсем попутным, можно будет даже отдохнуть немного… в смысле, крылья расслабить. Нет, вроде в задницу дует всё так же и с той же силой. Так, между прочим, и говорят — «чувство задницы», это выражение у пегасов даже неприличным не считается…

Звёзды — это мои друзья. Они никогда не предадут, никуда не денутся и всегда подскажут, надо только их подсказки понимать. Я ещё учусь, но многое уже понимаю.

Дядя Найтфлайер учил меня по-своему. У него каждая звезда — это кто-то или что-то. Со своим именем и характером. Линия между двумя или тремя звёздами — маленькая история, связывающая их. Звёздная трасса — целая сказка.

По звёздной трассе и лететь надо так же, как рассказывать сказку. Если уверен в себе и своей фантазии, слова приходят сами и складываются в сюжет. Если уверен в себе и своих крыльях, звёзды сами ведут тебя и не дают заблудиться. Ночной полёт — это сказка, рассказанная для Ночи. А хорошо рассказанная сказка никогда не закончится плохо.

Мне пока далеко до дяди, но я ещё буду сказочником. В небе и на земле. Эта сказка первая, но я расскажу их ещё много — для Ночи, звёзд, Луны… и всех, кто захочет слушать.

Каждый выбирает для себя — я выбрал. Первый раз в девять лет, сегодня во второй.

Шесть раз по семьсот и ещё полтысячи. Луна на месте. Пора думать о перемене курса. Внизу, однако, плохо.

Прямо подо мной грозовой очаг — папа не ошибся, когда сказал, что мы с ним придём на точку одновременно. Вокруг дождь. Спускаться нельзя.

Через грозовое облако вообще можно спускаться только одним способом — пикировать со сложенными крыльями, падать то есть — и только в одном случае, когда надо срочно сесть. Лететь под ним… так это верный способ схлопотать молнию, а чтобы лезть через грозу обратно вверх, надо быть больным на всю голову. Там такие восходящие потоки, что взрослому дракону крылья переломает. А нырять под дождевое облако — ну, тут страшного, конечно, ничего не случится, вот только я с намокшими перьями продержусь в воздухе от силы минут пятнадцать. А надо ещё минут сорок.

И не факт вообще, что я в дождь сориентируюсь. Видимость падает так, что даже моё зрение не поможет. Надо поворачивать по счислению — я всё делал правильно, да и папин расчёт на грозу тоже кое-чего стоит.

Три нужные звезды встают в линию прямо по носу: сказка продолжается. Ветер теперь прямо в зад и уже не сдувает хвост на сторону. Считаем — сорок минут, четыре раза по семьсот, две тысячи восемьсот то есть. На самом деле должно быть побольше, я уже подустал и взмахи участились, но ведь и ветер теперь помогает сильнее.

Мне сейчас лучше ошибаться в меньшую сторону: сверх четверти часа не промахнусь всё равно. А четверть часа я и под дождём дотяну, попутный ветер поможет… но вот если перелечу, то обратно он будет встречным, и тогда ой. Луна через сорок минут должна оказаться… ага, в сáмом-сáмом уголке левого глаза, очень удобно.

Может, чуть-чуть расслабить крылья и отдохнуть на лету? Нет, не стоит: лишний пересчёт скорости — это лишний шанс где-нибудь ошибиться. Не настолько уж я устал, в крайнем случае отдохну на последнем участке. Там всё будет на глазок, и считать ничего не понадобится.

Кстати, как я этот Толл-Тейл опознаю? Никогда там не бывал, ни поверху, ни снизу. Впрочем, город не самый маленький, других таких рядом нет. А в немаленьких городах и по ночам огней хватает, как-нибудь увижу. Папа правильно сказал: достаточно сесть в любом пригороде и шум поднять, дальше местные уже без меня разберутся. Это и побыстрее будет, чем если я сам начну больницу искать.

Но сначала нужно долететь. Пока не встал на земле как вкопанный и не сложил крылья — полёт не окончен.

Две тысячи. По счёту выходит почти тридцать минут, а по Луне — чуть больше двадцати. Луна надёжнее. Плохо, устал. Два с лишним часа настоящего полёта, это всё-таки совсем не то что с деревенскими те же два часа в ненастоящий бакбол играться.

Впрочем, игры уже несколько лет как кончились… да оно и к лучшему. Когда не тратишь на них время, его остаётся гораздо больше на учёбу и тренировки. А если ещё и в школу ходить не нужно, так учиться совсем ничего не мешает.

Они там до сих пор яблоки и груши считают, а меня учили считать углы, скорости и время. У них там книжки по истории, а мне и так расскажут, как оно было… ой, что-то я отвлёкся. Надо же считать.

Подходит три тысячи, с поправкой как раз сколько надо. Вот и Луна подтверждает: чуть повернуть голову, и она уходит из поля зрения. Можно спускаться, заодно и крылья немного отдохнут.

Пробивать облака не люблю, что снизу вверх, что сверху вниз. Когда привык днём и ночью видеть почти одинаково, а тут вдруг не видишь дальше собственного носа… в общем, по нервам бьёт. Мама, тётя и оба дяди примерно то же самое говорят. Ладно хоть, дождя внизу нет, сталкиваться тут по ночному времени не с кем и не с чем… безопасно, но всё равно неприятно.

На спуске крылья почти не работают — так, только чтобы скорость поддерживать, а подъёмная сила не нужна. Мимо земли ещё никто не спускался. Тут самое главное не расслабиться, потому что на посадке они очень даже работают. Особенно в ветер.

А ветер… сильный он, в общем. Очень сильный. Зато вот внизу есть просвет в облаках, можно как раз в него и нырнуть по-быстрому.

Когда пикируешь в облако, это выглядит немного жутковато: оно несётся на тебя и кажется, будто сейчас врежешься. Но это ерунда, нужно просто помнить, что оно облако, а не земля, и ты его хочешь именно пройти, а не встать на него. Если будешь думать о нём как о поверхности… да тоже, в общем, ничего страшного — получишь как с размаху подушкой по морде, неприятно, но не смертельно. Пилотаж на малых высотах вот так и отрабатывают, над облаками.

Просвет затягивается, но я уже проскользнул. Теперь нужно понять, где именно.

Белёсая дорога — это, конечно, не дорога, а речка. Облака отражает, потому и выглядит так. По карте, Толл-Тейл к северу от неё, то есть от меня правее. Какие-то огоньки там есть, и для обычной деревни, пожалуй, многовато. Три-пять минут до них… будем исходить из того, что мне туда. Больше просто некуда, я всё правильно делал.

Последний вопрос: куда и как садиться. Ну, «куда» — тут особого вопроса нету. К первому же дому, лишь бы площадка перед ним была и свет в окнах горел. Тогда, даже если навернусь, достаточно будет просто поорать — услышат, выскочат и дело сделано. А вот «как»… это сложнее.

Сейчас сильный попутный ветер мне только пакостит. По всем правилам, заходить нужно против него… взрослые-то могут как угодно, а я слишком лёгкий — не удержусь на ногах, собьёт, покатит, тут недолго и самомý поломаться. «Строить коробочку» с обратным разворотом? Это заход по-над крышами, об которые может приложить порывом, тоже не сахар.

Развернусь и зайду вполветра, со скольжением. С боковым у меня вроде неплохо получается, ноги-то сильные. Вон к тому дому: там и свет в окнах, и лужайка перед ним изрядная.

Разворот выглядит со стороны страшновато, но на самом деле не так уж сложен. Правое крыло поджать, перья сложить; левое развернуть и выгнуть, перья растопырить; ногами отбалансировать вправо — куча сил собирается вместе и горизонт встаёт вертикально. Но сам при этом только тяжелеешь, а внутренние «верх» и «низ» никуда не сдвигаются.

Чуть отбалансировать обратно, и ноги в посадочное положение, сейчас земля передаст привет от ветра…

Секунду, а с чего это листву выгнуло по моему посадочному курсу?! Сдвиг ветра?! Какого се…

Мать моя пегасиха!! Да как же это, оказывается, больно-то — гасить боковую скорость задницей об дерево!!! Как будто единоразово оптом выдрали за все проделки с сáмого рождения!

Хруста вроде не слышалось, сломать ничего не должен был. Есть там у меня ещё задние ноги или как?! Вроде есть… и даже шевелятся… а хвост? И хвост шевелится. Встать-то получится?.. Ой, нет, лучше и пробовать не надо!!

Одно хорошо — драть меня за такую посадку теперь точно не будут. Просто смысла никакого нет: всё, что могло прилететь по этому месту, по нему уже прилетело. Вон, аж целое дерево. Главное, обидно-то как, на самом финише!

Сказка не закончилась плохо — она закончилась по-дурацки. Впрочем, она ещё и не закончилась, я ж сюда не просто так летел. Дурак я, дурак и есть: надо было сесть на каком-нибудь поле за городом, аккуратно, как положено, и дальше ногами!

Похоже, придётся засунуть гордость в пострадавшее место и орать благим матом по детскому рецепту. И поору. Но… чуть позже.

Должна же быть хоть какая-то польза от этих жеребячьих забав с деревенскими земнопони? Вот камешек подходящий — поставить его аккуратненько на землю, наподдать как следует передним копытом…

Есть, есть польза — попал! Окно вдребезги, а вот теперь можно и поорать.

— На по-о-о-о-омощь!!! Пожа-а-а-ар!!!

Когда нужна помощь от кого незнакомого, всегда лучше орать «пожар!» Тут гарантированно выскочат, хотя бы из одного любопытства. А на что другое могут и не выскочить.

Вот, выскочили.

— Я здесь!

Единорог. Не молодой уже, но ещё и не старый.

— Здесь?! А пожар у тебя щас будет… знаешь, где?!

Знаю-знаю. Уже, и именно там.

— Письмо… в сумке…

Я попытался отклониться, чтобы удобнее вытаскивать — у него телекинез есть, вот пусть и тащит, — и вдруг завалился набок. Сколько раз слышал выражение «повело»… вот так оно, оказывается, и бывает. Усталость, что ли, накопилась?

А тип сообразительный. Замолчал, вытащил, развернул, засветил огонёк на роге. Буквально один взгляд кинул, и тут же заорал ещё громче меня:

— Астрик! Лови! Дуй в больницу, мухой!! — Он перебросил письмо и шарик куда-то в сторону дома, там затопали.

— Четверо покалеченных… переломы… тридцать миль к востоку от…

— Цыц! Там всё написано, через несколько минут отнесут куда надо. С тобой что?

— Садился боковым… попал в сдвиг…

— Не понял ни рожна… Ладно, расслабься. Расслабься, кому сказано!

Тем же телекинезом меня подняли и как тряпочку потащили в дом.

— Устал?

— Я… да.

— Щас. В кои-то веки хоть какая-то польза от тёщи с её бессоннницей… — Меня сунули в кровать под одеяло, в зубы сунули кружку: — Пей!

Что-то сонное, судя по вкусу. Ладно, это пусть. Теперь можно.

— Ну-ка, что там у тебя… Ого! Красота неописуемая… а впрочем, ерунда. Жить будешь, бегать будешь, летать будешь. Спи давай, всё завтра.

Хлопнула дверь, за стеной почти сразу забубнили. Я, пока ещё не отключился, прижался ухом и стал подслушивать.

— Что там? Самого бы врачам показать…

— Завтра придут героя хвалить, заодно и посмотрят. Нет там ничего серьёзного, синяк во весь круп, только и всего. День полежит, пару дней похромает и зубами поскрипит… сидеть, правда, недельку не сможет. Там как раз его родня заберёт или сам улетит. Я бы на второе поставил.

— А он откуда хоть взялся-то?

— Из… э… Тьфу. Прикинь, из головы уже выскочило. Там было написано, да я это название сроду не слышал. Явно не с хутора на выселках, если уж и маячок тащил.

— Это кто ж его додумался в ночь посылать… Пацану лет одиннадцать, а тут взрослый-то не каждый…

— А это не нашего с тобой ума дело. Кто посылал, тем небось на месте виднее было. Завтра проснётся и расскажет… если захочет, конечно. Может, там больше просто некому. Парень-то свою метку не зря носит…

Какую метку, у меня же… Да нет, я же вот несколько минут назад себя осматривал…

Кое-как изогнувшись, я стащил зубами одеяло. Ух ты, синячище и впрямь знатный, во всё то самое место!..

Звезда и указывающая на неё компасная стрелка.

Это хорошо. Я всегда хотел, чтобы у меня была «ночная» метка… ну, со звездой или с Луной.

Потому что я же ведь всё-таки…

Любовь и ненависть

Твайлайт уже привыкла думать, что эта мрачная тайна из прошлого известна лишь троим, включая её саму. Однако похоже, что явившийся к ней незнакомый пегас тоже посвящён в тайну и знает ничуть не меньше, а то и больше…

Письмо

— Тут тебе письмо.

Твайлайт оторвалась от книги и с некоторым недоумением посмотрела на Спайка. Она уже давно привыкла краем уха фиксировать звуки огненных вспышек, в которых у него рождались письма… но в этот раз ничего подобного не было.

Если уж на то пошлó, вид письма тоже не вполне соответствовал тому, что обычно приносил Спайк. Вместо свитка — простой конверт из серой бумаги, да ещё неподписанный.

Дракончик проследил её взгляд, правильно его истолковал и пояснил:

— Это не из Кантерлота. На улице сейчас передали, сказали что для тебя.

— А-а… — мысли Твайлайт тут же вернулись к книге. — Очень хорошо, спасибо… положи там на стол. Я скоро закончу и через полчасика посмотрю.

Спайк хмыкнул: он-то прекрасно знал цену её околокнижным «скоро». Но послушно выполнил просьбу и тихонько ушёл к себе.

Полчасика (и ещё каких-то пять дополнительных полчасиков) спустя Твайлайт действительно закончила чтение. Прибрала книгу на полку, положила сделанные записи на соответствующее их тематике место, тщательно вытерла перо, закрыла чернильницу, нечаянно смахнула со стола конверт…

Конверт?!

Пони вспомнила про письмо. Неудобно получилось, конечно… хотя, если его передали вот так через Спайка, то вряд ли автор торопился, иначе мог бы лично заглянуть в библиотеку. Что там в конверте?..

Наружу выскользнул один-единственный листок бумаги. На письмо он явно не тянул, и даже запиской его было не назвать…

Крупно написанное число «12», а рядом с ним простенький рисунок — две наклонные черты, образующие клин остриём вверх: «/». Точка над остриём. И всё.

Твайлайт поперхнулась, на мгновение утратила контроль над листком, и тот спланировал обратно на стол.

— Спа-а-а-айк!!

Оправдывая свою репутацию «помощника номер один», дракончик появился в дверях почти моментально.

— Откуда это?! — Твайлайт подняла конверт и листок.

— Фофофю фэ… — Спайк с хрустом что-то прожевал и сделал глотательное движение. — Говорю же, передали на улице, сказали что для тебя. Я сразу и принёс.

— Кто?!

— Здоровенный серый пегас, ни с кем не спутаешь… э-э… не надо так на меня смотреть… Ты что, его разве не знаешь?

— Нет!!! Да что ж это такое… почему он с этим просто не пришёл ко мне?!

— Если ты его не знаешь, — логично предположил Спайк, — то вполне нормально, что он не захотел лезть без приглашения и для начала сообщил о себе письмом…

— Вежливость эта ваша!.. Как хоть он выглядел, описывай!

— Здоровенный пегас. Тёмно-серый, грива и хвост короткие, чёрные. Носит одежду и обувь. Глаза зелёные, на шее лётные очки висели. Как увидишь, ни с кем не спутаешь.

— Метка?

— Ой… не обратил внимания. Да ты и без метки узнаешь, точно тебе говорю.

— Где?

— У выхода из города, ну, того, что к Вечнодикому лесу. Там ещё есть такой магазинчик…

Про свой любимый магазинчик Спайк договаривал уже в пустоту.

Следующие минут сорок из жизни Твайлайт можно было кратко описать тремя словами: «носилась по городу». Она сбегала к названному магазинчику. Обежала другие выходы из города. Вернулась к магазинчику и заглянула в него, а равно и в другие соседние магазинчики. Расспросила продавцов.

Все отвечали ей примерно одно и то же. Да, был тут такой пегас. Нет, совершенно точно не местный. Довольно долго ошивался поблизости, два часа, не меньше, вон в той кафешке закусил. Будто ждал кого-то. Нет, город не покидал.

Ещё бы он не ждал! Твайлайт чуть не лопалась от злости на саму себя. Два часа, и это с его стороны было очень вежливо, надо признать! Книга вполне могла и подождать, она на полке тридцать лет простояла и ещё долго простоит, никуда не денется… А вот чтó теперь делать с этим незнакомцем? Где его искать?

Оставалось утешаться только одним: поскольку речь идёт о вещах серьёзных, наверняка он попытается встретиться с ней ещё раз. И если он не ушёл из города, можно надеяться, что достаточно скоро…

Пони вздохнула и побрела обратно в библиотеку. В сто седьмой раз поклявшись себе впредь внимательнее относиться к письмам, пусть даже пришедшим не из Кантерлота. Хотя… если уж предыдущие сто шесть раз ничего не изменили…

Ноги сами выбирали дорогу, всё-таки она прожила в Понивилле уже почти два года. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сознание предавалось самоуничижению и совершенно не отвлекалось на окружающую обстановку. До тех пор, пока над самым ухом не раздался уверенный голос:

— Твайлайт Спаркл.

Она очнулась. До крыльца библиотеки оставалось буквально несколько десятков шагов, а рядом с ней шёл пегас, весьма точно соответствующий описанию Спайка.

Знакомство

И впрямь, спутать с кем-то этого пегаса было бы затруднительно. Рослый, почти на голову выше Твайлайт, графитово-серой масти, хвост и грива чёрные с фиолетовым отливом. Он носил жилет с объёмными карманами, на задних ногах башмаки с толстыми подошвами, а на передних что-то вроде напульсников.

Его метка изображала компасную стрелку, указывающую на звезду — явный талант к навигации, очень кстати для пегаса.

Твайлайт спохватилась, что откровенно пялится на неожиданного спутника, отвела взгляд и светским тоном ответила:

— Она сáмая. С кем имею честь?

— Меня зовут Виндчейзер. Это я передал записку.

— Я уже поняла. И?..

— Мы можем поговорить в библиотеке? Как-то тут на улице…

— Э… да, конечно! — Твайлайт торопливо прошла вперёд и раскрыла перед ним дверь.

Вежливо кивнув, Виндчейзер шагнул внутрь и с любопытством огляделся.

— А здесь уютно… — он отошёл вбок и непринуждённо разлёгся на полу. — Можно, я лягу?

— Уже лежите, — констатировала Твайлайт, закрывая за собой дверь.

— На «ты», если можно… Разговор предстоит не из коротких, а диванчик тут один и занимать его было бы невежливо.

— Тогда это сделаю я. Итак?..

— Итак, ты ищешь двенадцатое имя. Имя последнего единорога среди Детей Ночи.

— Да. Судя по всему, ты его знаешь?

— Знаю.

— Откуда? И откуда тебе вообще известно про Детей Ночи?

— Забавно. Ты спрашиваешь меня об этом в библиотеке?

— В этой библиотеке про них нет ни слова! — слегка рассердилась Твайлайт. — Можешь мне поверить, уж я-то знаю её лучше всех.

— Охотно верю. Здесь всего… — Виндчейзер окинул полки цепким взглядом, — около семи тысяч томов и почти все сравнительно новые, не старше пятидесяти лет. Так?

— Так. Потому что эта библиотека не старше города, в котором она находится.

— Логично. Но есть другие библиотеки, гораздо более древние. И ты ими пользуешься. И не только ты.

— Хм… Намекаешь на себя? По правде говоря, ты не очень-то похож на книжного червя…

— Ха! Позволь показать тебе маленький фокус?

— Какой ещё фокус?

— Вон там пюпитр для книг… — Виндчейзер встряхнулся и встал. — Поставь на него какой-нибудь том и раскрой наугад.

Твайлайт снова хмыкнула и выполнила просьбу.

— Между прочим, — заметил пегас, — я не испытываю никаких проблем с чтением перевёрнутого текста.

Твайлайт поджала губы и переставила книгу в нормальное положение.

— Спасибо… — Виндчейзер подошёл к пюпитру и встал, как если бы собирался читать. Расправил правое крыло и взмахнул им.

Возникший поток воздуха подхватил ровно одну страницу и перелистнул её. Пегас повторил свой «фокус» дважды, потом сделал то же самое левым крылом, листая книгу в обратном направлении.

Твайлайт заметила на передних кромках его крыльев пластинчатые «разгрузочные» накладки — Рэйнбоу Дэш как-то упоминала, что такими пользуются при дальних долгих полётах.

— Как по-твоему, — поинтересовался Виндчейзер, — сколько мне пришлось читать, чтобы освоить такой фокус?

— Много, — с уважением признала Твайлайт. — Никогда такого не видела. Но вряд ли я читаю меньше тебя… и что-то пока ни в одной хронике упоминаний про Детей Ночи не находила. Да и в архивах… если не знать, чтó ищешь, то вообще можно не понять, о чём идёт речь. Если уж говорить прямо, я и слов-то этих — «Дети Ночи» — ни разу в книгах не встречала!

— А! Ну, кажется, я знаю, почему… — Виндчейзер снова отошёл в сторонку и устроился на полу. — Позволю себе предположить, что твои книжные интересы связаны в первую очередь с точными и естественными науками, прежде всего с магией. Так?

— Ну да.

— И тебе не занимать усидчивости с терпением, это помогает работать в архивах. Замечательно. Но, извини, немножко односторонне.

— Спасибо.

— У меня и в мыслях не было тебя обидеть. Я это говорю вот к чему: помимо точных наук, существуют предания, мифы, легенды, сказки наконец. Они рождаются не на пустом месте… Можно изучить их варианты, проследить их распространение и изменение назад во времени вплоть до возникновения. Зная, где и когда родилась легенда, можно с известной достоверностью определить тогдашние обстоятельства.

— Хм-м… Звучит разумно и интересно. Но сколько же на это нужно труда…

— Кто бы говорил! — развеселился Виндчейзер. — Вряд ли больше того, что ты привыкла прикладывать к своим изысканиям. Просто ты в этом не сильна, и с непривычки тебе всё кажется преувеличенным.

— Не сильна… разве что в пророчествах, связанных с магией. А ты, надо понимать, в этом силён?

— Без ложной скромности — да.

— Ну допустим. Но всё равно, как-то это… То есть, вот я хочу сказать, что архивный документ — это документ, и точка. А легенда, даже если её отследить до сáмого возникновения… Как ты там сказал? «С известной достоверностью», а то ведь и с неизвестной.

— О да. Но тут мы подошли ко второму твоему слабому месту. Ты слишком полагаешься на писаные и печатные слова.

— То есть? Не поняла.

— Документ — это очень хорошо, конечно. Просто идеально. Но чем тебе хуже свидетельства очевидцев? Это ведь те же самые слова, только не на бумаге, а вслух. Конечно, очевидцев со временем становится всё меньше. Но Дети Ночи ещё совсем недавно были живы, и им приходилось общаться с другими пони. Ведь прошло всего несколько лет.

Твайлайт с размаху стукнула себя копытом по лбу. Потом ещё раз.

— Та деревня!! — простонала она. — Ну конечно! Нужно было для начала просто расспросить подробнее!.. Да что со мной такое, дважды уже за день одно и то же!

— Дважды?

— Да! Сколько ты там проторчал, меня ожидаючи? Два часа? А знаешь, почему? Потому что я тут эти часы в книжку пялилась!

— Забавно. Ну вот видишь, мы уже встретились не зря.

— Говоря о нашей встрече… ты пока так и не назвал мне двенадцатое имя.

— Так ты пока и не спрашивала его.

— Спрашиваю сейчас! Не назовёшь ли ты мне, пожалуйста, последнее и двенадцатое имя из имён Детей Ночи, будь любезен?!

— Не просто так.

— Что-о?!

— Мне кое-что нужно от тебя. Пообещаешь мне это, и я скажу то, что нужно тебе.

— Та-ак, мы уже торгуемся…

— Уверяю тебя, я не ищу никакой личной выгоды.

— Да какая разница! Прежде чем что-то обещать… откуда мне вообще знать, что ты скажешь правду, а не ерунду какую-нибудь?

— Э… а зачем бы мне такое затевать?

— Понятия не имею… но если я не знаю причину, это ещё не значит, что такой причины нету.

— Я не собираюсь тебе лгать. У меня есть точная информация. От очевидца, и я могу ей поделиться. Я вообще много знаю об этом, уж точно не меньше тебя.

— Пф! Слова, слова…

— Пожалуйста, можешь меня проверить, если хочешь.

— М-м-м… Метки Детей Ночи тебе тоже известны? — Твайлайт вытащила из глубин памяти увиденное в пещере. Две картинки она тогда так и не смогла понять.

— Да.

— Что было на метке у… Мэгпай?

Глаза Виндчейзера странно блеснули, но он ответил без задержки:

— Монетка. Брошенная монетка. Была когда-то такая игра…

— У Тротамундо?

— Узелок, болтающийся на конце дорожного посоха.

— Очень похоже, — с досадой признала Твайлайт. — Очень. Но ты мог видеть рисунки в пещере и потом задним числом придумать для них подходящие описания…

— Так спроси о чём-нибудь, чего в пещере не было.

— Кстати, о какой пещере мы сейчас говорим?

— Тут вроде где-то была карта…

— Прямо над тобой висит.

— А, вот… — Виндчейзер показал кончиком крыла, для чего ему даже вставать не пришлось.

— Ты знаешь, что Селестия приходила туда?

— Знаю.

— Когда это было?

— Двести третий год от Битвы Сестёр.

Твайлайт перевела в привычное летоисчисление — разумеется, цифры совпали.

— Та-ак… может, тебе известно и кто с ней разговаривал?

— Наверняка кто-то из самых языкастых, Найтшэйд или Найтфлайер.

— Всё, сдаюсь. Ты знаешь, о чём говоришь.

— А ты не допускаешь, — с явным любопытством спросил Виндчейзер, — что я могу читать твои мысли?

— В данном случае нет.

— Почему же?

— Я думала дату встречи совсем по-другому. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы пересчитать, а ты ответил моментально.

— Если допустить, что я ещё и соображаю раз в десять быстрее тебя?..

— Тогда, — вздохнула Твайлайт, — ты мог бы уже раз десять сделать со мной всё что хотел и не разговаривать эти разговоры.

— Хм, логично. Но я правда знаю, о чём говорю, и не собираюсь тебе врать. Если мы договоримся, я честно отвечу тебе на твои вопросы.

— Чего же ты хочешь?

— Три вещи. Первое: ты напишешь на камне у входа в пещеру все имена, включая то, что я назову.

— Ха! Конечно, напишу. Зачем, по-твоему, я его искала?

— Прекрасно. Второе: я буду при этом присутствовать. Предупреждая возможный вопрос, это не имеет ничего общего с недоверием.

— Да пожалуйста, присутствуй, если хочешь. Насколько я понимаю, так будет даже лучше, и если ты знаешь ещё кого-нибудь, кто о них помнит…

— К сожалению, не знаю. И третье: мы отправимся туда завтра или послезавтра.

— Э… а к чему такая спешка, если не секрет? — Твайлайт начала прикидывать текущие дела. Вроде, среди них не было ничего такого, что не могло бы подождать несколько дней…

— Во-первых, смотри пункт два…

— А во-вторых, смотреть пункт один? — съязвила Твайлайт.

— Не смешно. Во-вторых, у меня есть работа, и это надо как-то согласовывать с вышеупомянутым пунктом два, только и всего.

— Что же у тебя за работа?

— А разве трудно догадаться?

— Прекрасная физическая форма, снаряжение для долгих полётов, талант к навигации… Курьер-дальнобойщик?

— Очень дорогой курьер. Я могу позволить себе работать две недели через две луны, и свободное время тратить на всякие изыскания. Это к вопросу о том, откуда у простого пилотяги такие познания. Но вот ломать график я себе позволить не могу, иначе никто не будет платить такие деньги.

— Очень интересно. Если я предложу отправиться завтра после обеда, тебя устроит? Насколько помню, как раз в это время есть поезд.

— Вполне устроит. Итак, мы договорились?

— Да, и теперь моя очередь. Имя?

— Гэри.

— Подожди, я лучше запишу!..

Твайлайт метнулась к шкафу, отыскала памятную бумажку, схватила чернильницу и перо, записала. Задумчиво посмотрела на Виндчейзера:

— Ты вроде бы обещал ответить на мои вопросы?

— У нас же ещё будет время, — вздохнул тот. — Ну хорошо… чтó ты хочешь знать прямо сейчас?

— Метку же!

— Ах, это. Две печеньки. Точнее, полторы: целая, а ниже и правее отломанная половинка.

— М-м-м-м… — Твайлайт озадаченно уставилась на лист бумаги: — А ты не…

— Могу, могу…

Пегас встал и подошёл к ней, она сунула ему перо, потом спохватилась и торопливо заменила на карандаш: не все владеют телекинезом, а держать перо в зубах не очень-то удобно.

Двумя быстрыми движениями Виндчейзер начертил овал и половинку овала, срезанную ломаной линией. Поставил внутри овала три точки:

— Вот примерно так.

— Спасибо! — Твайлайт обвела чернилами. — Что-нибудь ещё?..

— Ну, если ты посоветуешь мне, где в вашем городе можно вкусно поесть и где лучше остановиться на ночь…

Она посоветовала. Гость кивнул и направился к выходу. В дверях обернулся:

— Так завтра в середине дня я сюда вернусь. Кстати, о том высочайшем визите… а кто там с ней разговаривал-то?

— Найтфлайер.

— Да? Ну, это они её ещё пожалели…

Обстоятельства

Дз-занг!

Поезд лязгнул всеми своими сцепками и резко замедлил ход, основательно встряхнув пассажиров. Послышались ойканья: кто-то явно прикусил себе язык.

От головы к хвосту прошла ещё одна волна лязга. Поезд теперь ехал с черепашьей скоростью. Твайлайт покосилась на Виндчейзера, тот лишь шевельнул бровями — разумеется, он знал не больше, чем она сама…

Минут через двадцать прибыли на станцию, в городок чуть меньше Понивилля. На перрон выскочил единорог в железнодорожной форме, левитируя перед собой лист бумаги, и призывно замахал. Из вагонов к нему высыпали проводники, выслушали что-то в сопровождении активной жестикуляции и побежали обратно.

— Спорим, новости не из лучших? — прокомментировал кто-то сзади.

Желающих спорить не нашлось, сие было слишком очевидно…

— Уважаемые пассажиры! — проводник был явно растерян и расстроен. — Только что сообщили… впереди оползень, пути засыпаны и разрушены. Ремонтники обещают расчистить и восстановить за два дня, раньше никак. Кто хочет, может остаться здесь в гостинице, подождать окончания работ и ехать дальше первым поездом, билеты будут действительны. Кто не хочет… сейчас переставят локомотив и минут через сорок поедем обратно, деньги за билеты вам вернут. Кому нужно передать о себе сообщение — пишите, отправим срочной пегасьей почтой, за счёт железной дороги, разумеется…

— И как это влияет на наши планы? — Твайлайт посмотрела на спутника.

— Пройдёмся… — коротко сказал тот после нескольких секунд раздумий.

Они вышли из поезда. Вокруг пассажиры из других вагонов оживлённо обсуждали ситуацию: кто-то был расстроен, кто-то откровенно и громко возмущался.

— Я рассчитывал на возможную задержку, — признался Виндчейзер, — но не больше суток. Казалось, что тут может случиться… Два дня многовато, и то не факт ещё, что успеют. Скажу прямо, я очень не хочу откладывать эту затею на потом. И совсем не хочу, чтобы ты довела её до конца без меня… дело, как я говорил, тут не в недоверии…

— С первым согласна, второе тоже могу понять.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы закончить надпись?

— Полчаса, ну минут сорок, если просто написать имена. Но по-хорошему надо бы имена и метки… годы жизни, понятно, писать не стоит… — Твайлайт вопросительно глянула на пегаса.

— Это только тебе решать. Ты же придумала этот памятник, тебе его и заканчивать.

— Надо сделать по-хорошему, с метками. Это сложнее, рисовальщица из меня никакая. К тому же за один приём такое не получится, придётся несколько раз отдыхать и восстанавливаться… Часов пять или шесть уйдёт.

— Полдня, а может и больше. Значит, у нас есть два варианта. Первый не нравится мне, второй едва ли понравится тебе…

— Может, для начала озвучишь их?

— Один-то вариант очевиден. Мы ждём здесь, пока восстановят движение, добираемся до пещеры, делаем задуманное, и я улетаю по своим делам прямо оттуда. Гнать придётся изрядно, но это мои проблемы. А вот идея бросить тебя там одну, да ещё уставшую…

— Это будут мои проблемы, я уже не маленькая. А второй вариант?

— Самостоятельно добраться отсюда до пещеры. Телепортировать нас туда сможешь?

— Нас двоих? Из незнакомого места в едва знакомое? В принципе, наверное, даже и смогу, но выложусь при этом настолько, что пока отдохну… В общем, получится только что описанный тобой первый вариант, единственная разница — придётся сидеть там и ждать восстановления не движения, а меня. Здесь-то явно будет поудобнее.

— Понятно. Ещё можно добраться туда ногами за сутки, если идти по прямой. Я выведу к пещере. Когда закончишь, провожу тебя до ближайшей станции и без особой спешки улечу. А там как раз движение возобновится, и ты вернёшься домой.

— С этого надо было начинать! Что, по-твоему, мне здесь может не понравиться?

— Ну… Когда мы договаривались, речь ведь не шла о том, чтобы сутки пешим ходом топать по камням.

— Про камни подробнее, пожалуйста. Если ты забыл, я летать не умею.

— Скажем так, это уровень похода средней сложности для старшеклассников. Приятной прогулкой не назовёшь, но никаких навыков и никакого снаряжения кроме подков, не требуется.

— Если ты гарантируешь, что мы не заблудимся…

— Заблудиться — это не про меня. Я разучился ещё в детстве.

— Почему все пегасы такие хвастуны?.. Хорошо, я согласна.

— Тогда идём. Надо поесть, купить какой-нибудь еды в дорогу и найти тебе кузницу.

— А тебе не надо?

— Никогда не пользуюсь подковами. Каналы от гвоздей ослабляют копыта, можно их повредить при жёсткой посадке.

— А садиться мягче нельзя?

— Почему все единороги такие зануды?.. При заходе в шквальный ветер со сдвигом — нет, нельзя. Я ведь иногда и спасательные рейсы летаю, знаешь ли.

— Задорого? — вырвалось у Твайлайт, о чём она немедленно пожалела.

— За «спасибо», — сухо ответил Виндчейзер и указал ей на кузнечную вывеску.

Вопросы на ходу

Отдать ему должное, Виндчейзер оказался идеальным проводником. Начал он с того, что без лишних вопросов и разговоров перевесил на себя сумки Твайлайт — по первости она не решилась возражать из-за своей недавней дурацкой выходки, а потом ей возражать уже и не хотелось.

Этот марш-бросок и впрямь не напоминал приятную прогулку, а заданный пегасом темп был довольно высок, на самой грани утомительного. Сам же Виндчейзер, как сильно подозревала Твайлайт, мог бы двигаться вдвое быстрее и при этом тащить на себе в три раза больше.

Собеседником он тоже был идеальным: точно чувствовал, когда лучше помолчать, а когда стоит потрепать языком для поддержания духа. Трепать языком у него получалось отлично… что, впрочем, для знатока легенд и сказок было неудивительно.

Твайлайт только что отсмеялась над байкой «возил я как-то один контракт, на подпись к якам и обратно…» и ей пришла в голову забавная мысль.

Собственно, а почему бы и нет?

— Скажи, — поинтересовалась она, — а твои познания в сказках и легендах… они узкоспециальные или вообще?

— Даже не знаю, как тебе ответить. Там всё так переплетается… спрашивай конкретнее.

— Понимаешь, я пару раз слышала ссылку на какую-то сказку… Именно ссылку, ничего больше. Сказка… м-м-м, сейчас… про молодого пегаса по имени Скайуокер, который утопил в болоте небесную колесницу, и потом её вытащил оттуда какой-то смешной старик.

— Ого! — заинтересовался Виндчейзер. — Это где же ты о ней слышала?

— Представь себе, в школе.

— А! Ну, тогда понятно. И потом, небось, задвигали мораль про «не надо пытаться, надо делать»?

— Точно! Ты её знаешь?

— Знаю… хотя я бы здесь слово «сказка» не стал употреблять. Здоровенная сага, если кратко пересказывать, то часа два займёт. Рассказать?

— На надо! — ужаснулась Твайлайт. — Два часа… ничего себе, «краткий пересказ»… Ладно, теперь хоть понятно, почему её на уроках не рассказывали. А там вообще о чём?

— Э… если в общих чертах, то о противостоянии двух магических орденов. Тот эпизод, что ты упомянула, там вообще мельком и мимоходом, но мораль у него удобная, да.

— А реальная основа у этой саги есть?

— Нет, что ты. Чисто развлекательная книжка, была популярна лет триста назад. Совершенно точно известно, кто и когда её написал, ничего загадочного.

— Говоря о легендах и реальных основах, а как ты добрался до легенд о Детях Ночи?

Виндчейзер помрачнел.

— В детстве меня… стукнуло одной старой страшной сказкой. Я решил для себя разобраться, что к чему, и вот… разбираюсь всю жизнь. Не стоит сейчас об этом, — нехотя буркнул он.

— Только об этом, или о всей теме вообще?

— Только об этом. Что ты хочешь спросить?

— До меня только после твоих слов об очевидцах дошло, что надо было получше расспросить в деревне… но ты-то, очевидно, это сделал?

— Всё, что можно было узнать в деревне, я знаю.

— Деревенские разве ничего не подозревали? Совсем? Всё-таки тысячу лет рядом с ними жили одни и те же пони, даже не старясь.

— Не тысячу, меньше. Полторы сотни лет деревня была заброшена и в ней никто не жил. Ничего они не подозревали, да и с какой бы стати?

— Ну всё равно же, два раза по несколько веков. Не странно?

— Нет. Сколько в Эквестрии замкнутых общин, живущих по своим понятиям и обычаям? Не так уж и мало. Дети Ночи под этот случай вполне подходили. Живут себе и живут по соседству, вреда от них никакого нет, помочь готовы в случае чего. А что сами по себе, так это их личное дело. Общались они с деревенскими… много, если раз в пару лун. Поди тут разбери, сколько их там и меняются ли они там. Что тебя удивляет?

— Ну, может быть… А в пещере, я так понимаю, ты тоже бывал? До того, как я закрыла вход камнем?

— Бывал.

— Не помню, чтобы я видела там чьи-то следы.

— А зачем было тревожить следами мёртвый дом? У меня же есть крылья.

— Тьфу, да… Тогда почему ты сам не поставил там памятник? Вроде, моя идея же тебе понравилась?

— Были на то причины. Я ведь не маг, ворочать камни и делать на них надписи сам не умею. Это надо было привлекать кого-то другого… а оно надо?

— А что такого?

— Ты как себе это представляешь? «Помогите мне, пожалуйста, устроить надгробие в одном тихом уединённом месте, только пожалуйста, чтобы никаких вопросов…» Это, знаешь ли, не та история, которую стоит рассказывать направо и налево.

— Ерунду какую-то говоришь! Всегда же можно найти кого-то, способного помочь, чтобы выслушал, отнёсся с пониманием и не стал болтать лишнего.

— Можно, конечно. Вот ты и нашлась.

— Э-э… — Твайлайт замолчала: возразить было нечего.

Ненадолго, впрочем. Следующий вопрос напрашивался сам собой.

— И как же я нашлась? В смысле, как ты меня нашёл?

— Недавно пролетал над теми местами, сделал небольшой крюк… просто глянуть, без всякой причины. Спускаться не планировал, но увидел камень и спустился. В деревне мне описали тебя, а ты теперь известная персона. Вот и всё.

— И ты как-то сумел понять, что я ищу двенадцатое имя…

— Ну, это было нетрудно. Чтó ты увидела в пещере, я знал. Вот камень, вот пустое место на камне, а вот ты в Кантерлоте упорно ходишь в архивы как на работу. Если ты забыла, я туда тоже иногда захаживаю. И видно же было, что ты всё время ходила к документам тысячелетней примерно давности.

— Действительно, нетрудно. Ну хорошо, завтра мы закончим надпись. И что ты будешь делать потом?

— Жить. — Пегас удивлённо шевельнул бровями. — А что ещё? Работать. Дальше искать ответы на вопросы.

— У тебя ещё остались вопросы?

— «Остались» — это не то слово. Их число только растёт.

— Например?

— Например, Ночь Кошмаров. Откуда пошёл этот обычай? Когда и где он родился? С чего всё начиналось? Здесь очень странное расхождение в трактовках… смотри, с одной стороны Найтмэр Мун — злодейка, одна из самых злодейских в истории Эквестрии. А с другой стороны, она чуть ли не покровительница одного из самых любимых детских праздников — именно детских, обрати внимание! Ну… грозная такая покровительница, да, но тем не менее. Очень похоже, что здесь кто-то пытался спорить с официальной версией, причём именно таким способом, которому невозможно противостоять давлением «сверху». И ведь кое-чего добился. Кто, когда, зачем?

— Никогда об этом не задумывалась, — призналась Твайлайт. — А ведь и впрямь очень интересно… ты хочешь сказать, тут напрашивается мысль о том, что к празднованию Ночи Кошмаров приложили копыта… те, к кому мы идём?

— Именно что напрашивается. Если исходить из принципа «кому выгодно», то эта гипотеза прямо-таки первая в очереди. Но мне неизвестен ни один аргумент в её пользу. Кстати, ты знаешь, что Ночь Кошмаров в более-менее нынешнем виде празднуется около восьми веков? Вот тебе и ещё вопрос: нет ли здесь связи с известным нам обоим высочайшим визитом?

— Э… тут ты меня совсем озадачил. То есть, я могу, конечно, спросить у Селестии…

— И что? По-твоему, верховной правительнице делать больше нечего, как держать в памяти историю и традиции детских праздников восьмисотлетней давности? Спорим, даже если ты спросишь, она тебе толком ничего сказать и не сможет? Потому что пока эти традиции оформились, да пока их как-то заметили и осознали там наверху во дворце… Как минимум век успел пройти, уж поверь моему опыту.

— Интересные у тебя вопросы, теперь будет над чем ломать голову… А у меня ты ничего спросить не хочешь? Как-то у нас всё в одну сторону пока происходит.

— Представь, хочу. Что ты знаешь об Элементах Гармонии?

— Кое-что знаю. Вообще-то я их хранительница.

— Очень содержательно. Откуда и когда они появились?

— Около тысячи трёхсот лет назад. Не особенно интересовалась, честно говоря… это такая глубокая древность. В наши-то дни какая разница?

— Просто великолепно. Тебе не кажется странной идея пользоваться древним мощным оружием загадочного происхождения, даже толком им не поинтересовавшись?

— Ну, я могу спросить…

— У своей наставницы, да. Спросить-то ты можешь, но отговорка про глубокую древность так удобна…

— А почему бы ей не ответить, по-твоему?

— А почему она ничего не сказала тебе об этом раньше?

— Например, потому, что когда в них впервые возникла необходимость, было не до исторических экскурсов. Время поджимало.

— С тех пор прошло около двух лет. Времени так и не нашлось? Или ты была слишком занята, чтобы об этом задумываться?

— Интере-е-есные у тебя вопросы… — медленно повторила Твайлайт. — Мне это кажется, или ты задаёшь их так, будто знаешь ответы?

— Нет, могу только предполагать. Спрошу ещё вот что: сколько случаев их применения тебе известно?

— Ну… четыре. Вместе с нынешними, конечно. — Виндчейзер вопросительно молчал и Твайлайт перечислила: — Тысяча с лишним лет назад, Дискорд. Чуть больше тысячи лет, это Найтмэр Мун. Она же в прошлом году, это три. Ну и опять Дискорд, совсем недавно.

— Угу. Каждый раз сначала в прошлом, и потом в настоящем. И так дважды. Но да будет известно Хранительнице, в прошлом их применяли больше чем дважды.

— Когда?! Против кого?!

— Тут я воздержусь от ответа. В архивах и летописях всё так туманно… я сам до конца не уверен, и не хочу невольно вводить тебя в заблуждение. Спроси-ка ты и правда у своей, на прямой вопрос про это она тебе не соврёт… наверное.

— Сколько раз хотя бы?

— Кроме названного тобой? Один раз совершенно точно. Два почти наверняка. Возможно, больше, не знаю.

— Ты хочешь сказать… можно ждать ещё столкновений с прошлым?

Нужно. Нужно ждать. Ты понимаешь, в какие игры ввязалась?

— Чушь какая-то. Тебе не кажется, что ты… э-э… чересчур подозрителен и пытаешься углядеть то чего нет там где не надо? Позволь тебе не поверить.

— Позволь не позволить. В свою очередь, тебе не кажется, что ты упорно не хочешь углядеть очевидное?

— Не кажется. Но готова выслушать твою точку зрения. Я вся внимание.

— Хорошо… Тебе не приходило в голову, что гармония должна служить созиданию, а не подчинению? Какое-то время Две Сестры буквально насиловали Элементы, применяя их не по назначению. Добром это не кончилось, а кончилось… ты знаешь чем. После такого Элементы окончательно вышли из повиновения и… скажем так, уснули. Вместе со всеми проблемами, которые ими решали. То есть думали, что решали. Теперь они пробудились, а вместе с ними и прилагающиеся к ним проблемы. Две ты уже заметила.

— Та-а-а-а-ак, минуточку! — у Твайлайт от возмущения перехватило дыхание. — И виновата в этом, значит, я?! Которая их пробудила?!

— Этого я не говорил.

— А что ли, не так по-твоему выходит?! То есть, мне надо было сидеть сложа копыта и ничего не делать? Из-за каких-то предполагаемых проблем, которые не исключено, что когда-нибудь потом могут вылезти? А текущую проблему, значит, игнорировать?! Да ты хоть представляешь, какой она вернулась?!

— Дети Ночи, — тихо проговорил Виндчейзер, — надеялись, что эту проблему удастся решить любовью. Своей и её. Очень надеялись. Ради этого они прожили тысячу лет и ушли… ты знаешь как.

— Угу, а тут вылезла я с Элементами Гармонии, и всё испортила. Так, да? Вот спасибо-то.

— Не знаю. И никто теперь не узнает. Какая сейчас разница? Важно то, что открылись старые дырки из прошлого… и между прочим, именно тебе отныне предстоит их затыкать. Два раза заткнула, а потом? На сколько ещё раз тебя хватит?

— Ещё одно спасибо. За доверие. А почему затыкать именно мне?

— А кому? Кто нынешний Хранитель?

— Э-э… но если следовать твоей же логике, то за дырки из прошлого надо бы спрашивать с тех, кто их в прошлом и наделал, нет?

— Ну, спроси! — фыркнул Виндчейзер. — Ты что, ещё разве не поняла? Две Сестры, как боевые маги, уже ничего не стоят. Младшая сломана и боится проигрывать, старшая сломалась и боится побеждать. Зачем, по-твоему, понадобилась ты? Тебя усиленно учили, прокачивали и натаскивали. Очень усиленно. Уже дважды оказалось, что не зря. А будет ещё.

Твайлайт медленно и шумно выдохнула.

— Знаешь… — задумчиво сказала она, — Если ты хотел меня напугать, то у тебя, кажется, начинает получаться.

— Пугать тебя? И в мыслях не было… если так получилось, то извини. Впрочем, разговор получается и впрямь не самый подходящий, дело-то к ночи. Будем спать устраиваться?

— Где?

— Здесь, — с некоторым недоумением отозвался Виндчейзер. — Где же ещё? Когда я говорил, что идти напрямик сутки, то…

— Да, дурацкий вопрос. Как-то само вырвалось.

— На самом деле ты лучший ходок, чем я ожидал, дойдём быстрее. У тебя там есть какое-нибудь одеяло в сумках?

— Нет… ой, даже в голову не пришло.

— Это я сглупил. Мне-то не привыкать спать на земле, а про тебя подумал, что если ты с сумками, то наверняка ведь всё нужное взяла… Надо было спросить.

— Потерплю как-нибудь.

— Можно лечь рядом и греться друг о друга. Больше ничего предложить не могу.

Твайлайт вопросительно заломила бровь. Виндчейзер вздохнул:

— Я сказал ровно то, что сказал, без каких-то намёков и задних мыслей. Рядом со мной тебе всяко будет теплее. А впрочем, поступай как хочешь, сними только с меня сумки, у тебя это быстрее получится.

Она сняла. Он потоптался, выбирая место поудобнее, и лёг на живот по-собачьи, вытянув передние ноги. Зубами стащил с крыльев силовые накладки и аккуратно положил их чуть поодаль.

Твайлайт подумала… и подошла к нему. Устроилась на боку и поёрзала, придвигаясь. Прислонилась своей спиной к его боку. Действительно, так было довольно тепло.

— Спокойной ночи.

— И тебе тоже.

Проваливаясь в сон от усталости, она ещё успела заметить, что пегас расправил одно крыло и накрыл её им…

Утро

Твайлайт проснулась от холода и неудобства, точнее, от исчезновения источника тепла и удобной опоры для спины. Кое-как продрала глаза, подняла голову и осмотрелась.

Виндчейзер никуда не исчез, он просто проснулся первым и сейчас…

Танцевал?

Нет, танцем это не было — в движениях отсутствовал ритм. Тело пегаса перетекало из одной позы в другую то плавно и медленно, то молниеносно.

— А, ты проснулась, — констатировал он, хотя в данный момент был обращён к своей спутнице спиной. — Доброе утро.

— Доброе. Что ты делаешь?

— Разминаюсь. Собери нам пока позавтракать, я сейчас…

Твайлайт вытащила из сумок часть припасов и разложила поверх тех же сумок: подстелить было нечего.

Виндчейзер подошёл, плюхнулся на землю и первым делом начал пристраивать накладку на крыло.

— Зачем они тебе? — пока он возился с одной, Твайлайт подцепила телекинезом другую и стала рассматривать. — Разве ты без них не можешь?

— Могу, конечно. Но с ними я могу чуть эффективнее.

— Насколько?

— В длинных рейсах это даёт где-то лишний час полёта.

— А длинный рейс — это для тебя что?

— Кантерлот — Ванхувер — Як-Якистан — Рэйнбоу-Фоллз — Троттингем — Мэйнхеттен — Филлидельфия — Балтимэр — Додж-сити — Эпплуза — Кантерлот. Двадцать часов, плюс-минус по погоде. Посмотрела? Давай сюда…

Твайлайт представила себе эту огромную петлю на карте и невольно присвистнула:

— Без посадки?!

— Без посадки вообще-то нет ни малейшего смысла. Четверть часа в каждом пункте, чтобы сдать-принять груз. Пару раз можно подкрепиться.

— А поспать и отдохнуть?

— Поспать и отдохнуть можно потом. Ты-то выспалась?

— Ты знаешь, на удивление да. Спасибо за тепло.

Виндчейзер закончил свою экипировку и с хрустом вгрызся в яблоко. Прожевал откушенное и заметил:

— А у вас в Понивилле вкуснее.

— Ха! — гордо фыркнула Твайлайт. — То что у нас в Понивилле, это же с фермы Эпплов.

— Клан, основавший город? Знают своё дело, ничего не скажешь. Ты живот особо не набивай, нам ещё идти.

— Сколько, кстати?

— Вчерашним темпом четыре-пять часов. И это… тебе там ещё надпись заканчивать. Если тебе темп лучше сбавить или на ходу не болтать, то говори сразу.

— Достаточно, чтобы ты не прибавлял. А болтовня не мешает, ну разве что чуть поменьше можно. И поспокойнее, а то ты мне вчера напророчил такого… странно, что я вообще уснуть смогла.

— Я же извинился. И с самого начала сказал, что это лишь мои предположения. Можешь выбросить их из головы, жизнь покажет… так, собственно, я всё. — Виндчейзер прикончил очередное яблоко и встал.

Твайлайт с некоторой тоской посмотрела на оставшиеся припасы, но совет не наедаться был вполне уместным. Вздохнула и сложила их в сумки.

— Понесу я, — упредил её пегас. — И не обсуждается. Навьючивай.

— Тебе крылья-то не давит?

— Летать с этим я бы не взялся, но идти не мешает. Двинулись?

— Показывай, куда.

— Пока держим во-он на ту рощицу. Помнится, однажды, я тогда ещё на обычной почте работал, прикрепили ко мне стажёрку. Она как со школы затвердила «время равно расстоянию, делённому на скорость», так на скорости и зациклилась…

Твайлайт мысленно представила себе Рэйнбоу Дэш в подчинении у Виндчейзера и неприлично хрюкнула.

У камня

— Ну вот, — удовлетворённо сообщил пегас. — Почти пришли. Там внизу известная тебе тропинка, по ней ещё минут двадцать, и мы у пещеры.

— А вниз как? — Твайлайт опасливо глянула с обрыва.

— Легко, по воздуху. Я тебя спущу, вниз не вверх. Три часа сэкономили, а то пока в деревню, да из деревни досюда… Надеюсь, ты не сомневаешься, что я тебя удержу.

— Я даже не сомневаюсь, что ты мог бы меня и поднять оттуда сюда. Но всё-таки, с твоего позволения…

Сверкнула фиолетовая вспышка, раздался хлопок. Пони телепортировалась вниз на тропинку.

Виндчейзер спрыгнул с обрыва и спланировал по широкой спирали.

— Ну и зачем? — поинтересовался он, складывая крылья. — Тебе же ещё там работать.

— Телепортироваться в пределах прямой видимости несложно… — Твайлайт шагнула вперёд. Она узнала место и теперь не нуждалась в указаниях.

Через двадцать минут (на этот раз шли молча) они и впрямь оказались у пещеры. Виндчейзер подошёл к камню, потрогал его копытом:

— Вот… Ты хорошо придумала…

— Подожди. Когда я его поставила, тут оставались маленькие щели между ним и скалой. А сейчас…

— Это я заложил камнями поменьше. Здесь-то особых умений не надо. Отдыхать будешь?

— От чего? Магически я не устала, а физически… надпись делать можно и сидя.

— Ну, как знаешь. Я тебе помочь чем-нибудь могу?

— Чем ты тут поможешь, если не маг… Впрочем, посмотри-ка на всякий случай. — Твайлайт выудила из сумки свою бумагу и подвесила в воздухе. — Всё тут правильно?

— Да я ещё в библиотеке посмотрел, когда метку рисовал. Ты так и хочешь делать, с метками и расовыми значками?

— Так будет лучше, наверное. Чтобы как на полу в пещере, так же и здесь.

— А справишься?

— Как-нибудь, за несколько приёмов. Только развлекать меня не надо пытаться, ладно?

— Понял. Если я тебе в процессе не нужен, то слетаю-ка во-он до той тучки…

— Ты же вроде хотел присутствовать?

— Не настолько же буквально. Вряд ли тебе понравится, если я буду пялиться на тебя от начала до конца.

— А зачем тебе та тучка?

— Слегка разогнать, а то она через три часа здесь прольётся.

— Э, подожди! Если ты её разгонишь, мне будет солнце прямо в глаза.

— Ну вот, а говоришь — «чем ты тут поможешь». Будет тебе тень без дождя.

— Ты ведь вроде не погодник?

— Уж как-нибудь, в моей профессии совсем без погодных умений нельзя. А тебе не кажется, что ты сейчас болтаешь впустую, лишь бы отложить дело?

— Ага… Глупо, да? Ладно, ты лети, я сейчас сосредоточусь.

— Сумки…

— Ой…

Освободившись от сумок, пегас несколько раз встряхнул крыльями и взлетел. Твайлайт проводила его взглядом (высоту он набирал мощно, красиво) и повернулась к камню.

Села, пристроила перед собой бумажку и камешками придавила уголки от ветра. Мысленно прорепетировала нужные усилия. Получалось, что за один приём удастся написать четыре имени со значками… ну, это в первый раз. Дальше наверняка уже по три пойдёт, не больше.

Закусив губу, она стала собирать энергию на кончике рога. Решила начать с Тингла — у него было короткое имя, самая простая метка, да и значок единорога проще, чем у пегасов и земных пони…

За первый раз и впрямь получились четыре имени: Тингл, Винд Виспер, Тротамундо, Спирит — как разминка, у этих метки рисовались одним сплошным росчерком луча. Минут сорок ушло на отдых.

Для второго раза Твайлайт определила троих: Найтлайт, Гэри и Спрингсайн. Тех, у кого метки, напротив, были самыми сложными. После этого сорока минутами отдыха было уже явно не обойтись, зато дальше должно было стать чуть полегче.

Она закончила знак земного пони, погасила луч, прикрыла глаза… и вдруг услышала:

— Поешь, самое время.

Виндчейзер возлежал у неё за спиной с какой-то книжкой (откуда он её взял, из кармана, что ли, вытащил?), и возле него стояли два термоса.

— Ты это… откуда?

— Я не только до тучки летал, заглянул и в деревню. Меня там знают… вот, накормили и с собой дали.

Твайлайт откупорила термос и с удовольствием вдохнула горячий ароматный дымок. Пегас переложил свою книжку и деликатно отвернулся.

— И откуда же тебя там знают? Ты их всех настолько достал своими расспросами?

— Вовсе нет. Здесь рядом проходит одна из моих трасс… ну, я тебе рассказывал. Случается у них непогоду пережидать, да и почту иногда подхватываю, через меня-то она всяко доходит быстрее…

— За «спасибо»?

— За покушать, вот как сейчас.

— Слушай… ты меня извини за тот раз, ладно? Ляпнула сдуру, не подумав…

— Не бери в голову, обидеть меня сложнее, чем кажется… А расспросы — это так, побочный эффект. За несколько раз понемногу можно выяснить гораздо больше, чем если один раз всех достать. А главное, сами всё расскажут… если, конечно, быть хорошим собеседником.

— Мда, это ты умеешь, я заметила.

— Поспать не хочешь?

— Вот ещё! Не маленькая уже, спать после обеда!

— Пока отдыхаешь, могу книжку предложить. Больше нечего.

— А что у тебя там?

— «Предания и легенды Троттингема».

— Ну, дай глянуть…

Твайлайт сунулась в книжку… и как обычно, провалилась в неё. Когда оторвалась, Виндчейзер смотрел на неё с откровенно насмешливым видом.

— Ой. Сколько я?..

— Час… — пегас глянул в сторону солнца, — с четвертью. Не маленькая, ага, вон как на сказки накинулась, не оторвать.

— Зато отдохнула. Слушай, однако, ничего себе сказочки! Мне кое-что из этого знакомо, но я это читала как авторские сказки, и в них всё было как-то намного мягче. Тут местами прямо жутики натуральные.

— А ты не знала? У всех известных сказок основа примерно вот такая. Когда давным-давно жизнь была не сахар, детей к этому готовили чуть ли не с пелёнок, и в сказках никаких скидок на возраст не делали. Авторскими они становятся гораздо позже, именно потому что кто-то их адаптирует к новым временам. Иногда для этого приходится многое менять. Если хочешь, я тебе назову пару хороших исследований в эту тему.

— Да я и сама найду. Когда знаешь, чего искать…

— Интересно, кстати, что мы заговорили об этом здесь. В двух шагах от… целой эпохи. Для нас это реально и закончилось вот только что. Через одно поколение будет уже мрачноватая легенда, а кое-какие легенды есть уже и сейчас. Ещё через несколько поколений — детские сказки в мягком варианте. А дальше кто-нибудь напишет книжку… вполне может быть, что и со счастливым концом. Пройдёт ещё пара веков, какой-нибудь книжный червь захочет проследить истоки…

— Круг жизни?

— Да, примерно.

— Чтобы когда-нибудь могли написать книжку, нужно сначала дописать здесь…

Оставалось пять имён с метками примерно одинаковой сложности. Твайлайт разделила их для себя по принципу «три плюс два» и сосредоточилась.

Предпоследний заход дался ей проще, чем она сама ожидала: то ли уже приспособилась, то ли хорошо отдохнула, то ли то и другое вместе.

— Вот… — вздохнула она три четверти часа спустя. — Совсем чуть-чуть осталось.

— Отдыхай. Почитай ещё, если заинтересовало.

— Ага. Немножко поздновато, но ещё раз: всё правильно? Ничего подправить не нужно?

— А разве можно, по камню-то?

— Ну, в некоторых пределах.

— Не нужно, разве что…

— Да?

— Тут внизу под словом «дождавшиеся» осталось немного места…

— Дату? — мгновенно догадалась Твайлайт. — Тот День Солнца? Конечно.

— Всё, отдыхай. На тебя уже смотреть неуютно, ты сереть начинаешь. Держи книжку.

— Через час меня потормоши.

— Там видно будет…

Тормошить не понадобилось: она как раз дочитала до конца главы и почувствовала, что отдохнула достаточно. Во всяком случае, достаточно для последней части работы. Глянула на Виндчейзера — тот молча кивнул на заходящее солнце… но определять время по светилу Твайлайт не умела.

Пролевитировала книжку обратно хозяину, вздохнула и сконцентрировалась.

Найтфлайер. Знак пегаса. Метка.

Мундэнсер. Знак единорога. Метка.

Вывела дату в сáмом низу и погасила луч.

— Уффф…фсё! — выдохнула Твайлайт, глядя на дело магии своей. — Не думала, что это так вымотает.

— Кстати, ты почти уложилась в предсказанные тобой шесть часов. На двадцать минут всего ошиблась.

— Если бы кое-кто не подсунул мне книжку…

— …то кое-кого обратно пришлось бы тащить на себе.

— Не сомневаюсь, что ты бы дотащил и даже не вспотел.

— Это ещё не повод доводить до такого. Тебя сейчас поспрашивать можно, или мне сделать вид, что меня тут нету?

— Спрашивай, языком работать — не магию творить. Это я про себя, не про тебя.

— Почему ты пришла сюда в тот раз? Зачем?

— Вопросы у тебя… Когда мне про них рассказали, я между прочим, два дня ревела! И их было жалко, такую судьбу никому не пожелаешь, и себя тоже, если честно…

— А себя почему?

— А ты знаешь, что мне было сказано в завершение той истории?! Сейчас, вот: «Если бы праздник Дня Солнца в Понивилле закончился по-другому, то ты оказалась бы в том сáмом положении, что Дети Ночи тысячу лет назад. Помни об этом, когда у тебя будут собственные ученики!» Это после того, как мне прямо сказали, что меня к этому празднику и натаскивали всю жизнь!

— Вот так? Да, это она тебя не слабо припечатала… И ведь не поспоришь.

— Не то слово! Ну… когда проревелась, меня разобрало выяснить подробнее, я раскопала в архивах что удалось и пришла сюда. Дальше ты знаешь. Камень — это была чистая импровизация… мне показалось, что так будет правильно. Наверное, не показалось, раз ты тоже так считаешь.

— Значит, тебе их жалко?

— И это тоже.

— А что ещё?

— Я… Мне трудно понять их. Селестия рассказывала, они восемь веков приходили на помощь в трудную минуту, и после этого каждый раз очень жестоко издевались над ней чужими устами. Устами тех, кому помогли.

— Было такое. Я однажды видел в архиве письмо полувековой примерно давности: мэр городка вроде вашего Понивилля сообщал в Кантерлот об одном подобном случае. Бедняга, сам того не ведая, описал всё такими словами, что кое-кто при чтении должен был кипеть как чайник.

— Вот именно! Не понимаю, зачем было делать это. Ну, ненавидели они её…

— Во-первых, она того заслуживала…

— Как ты можешь так говорить!.. — вскрикнула Твайлайт.

— Могу! — отрезал Виндчейзер. — Могу, как никто другой! Имена моих родителей на этом камне, и я могу!

— Кх…то?! — не то прокашляла, не то прокаркала Твайлайт.

— Мэгпай и Тингл.

— Сколько тебе лет, Виндчейзер?!

— Много, — неохотно ответил пегас. — Раз в восемь или девять больше, чем тебе.

— Какая же я дура… — потрясённо пробормотала Твайлайт. — Развесила уши и слушала всё это твоё враньё…

Глаза Виндчейзера сузились:

— За всё наше знакомство я не солгал тебе ни разу, — тихо сказал он. — Клянусь в этом именами своих родителей… больше мне нечем. Если после сказанного ты не хочешь меня видеть, достаточно одного слова. Мне не привыкать. — Он отвернулся.

Твайлайт несколько секунд смотрела ему в спину и не без труда произнесла нужное слово…

Любовь и ненависть

— Прости.

— «Прости, останься» или «прости, но нам не о чем больше разговаривать»?

— Останься. Пожалуйста.

— Прости и ты меня. — Он повернулся обратно. — Я виноват перед тобой… хотел использовать тебя втёмную. Думал поступить так, как и говорил на станции: мы бы сделали хорошее дело, расстались, и больше ты меня не увидела бы.

— Можно спросить…

— Спрашивай. Я устал… устал два года подбирать каждое слово, чтобы не соврать, но и не проболтаться. С тобой было проще, ты знаешь больше других, а теперь совсем просто.

— Ты поэтому и открылся?

— Не только.

— Что же ещё?

— Этот наш поход… я разговорился и расслабился. Подумал, что ты сможешь меня понять, мы с тобой похожи. Может быть, когда-нибудь я и пожалею об этом…

— Почему?!

— Я не могу позволить себе семью, дружбу, приятельство. Знаешь, каково это, — жить и всё время видеть, как вокруг тебя старятся и умирают? Всё время, поколение за поколением! Слышать, что «ты совсем не изменился за эти годы» и понимать — эта часть жизни кончена, надо исчезать и начинать всё сначала в другом месте? Открываться кому-то и на следующий день видеть, что на тебя смотрят… в самом лучшем случае как на пустое место?

— Даже так?

— Даже так. Мне не впервой уходить.

— Здесь был твой дом. Если кому отсюда и уходить, то мне.

— Останься. Спрашивай.

— Они не простили Селестию. Это я могу понять… может быть, она и впрямь заслужила. Но такая ненависть… как можно с ней жить?! И ведь не обычный срок жизни, а десять веков!

— Детская ненависть — страшная вещь. Тем страшнее, чем больше под ней оснований. Она ведь рассказывала тебе, с чего началась та встреча? — Твайлайт кивнула. — Все вместе они вполне могли бы угробить её… а знаешь, почему не сделали этого? У них не было другого выхода. Они прожили больше тысячи лет и даже не постарели! Только две силы способны на такое чудо: любовь и ненависть. Им было кого любить… а кого, по-твоему, им было ненавидеть?

— Ты тоже её ненавидишь?

— Ты знаешь, нет. Она для меня никто. Так, придаток к Солнечному трону.

— А меня?

Кажется, ей впервые удалось по-настоящему удивить Виндчейзера. Он вскинул брови:

— Тебя-то за что?!

— Ну… Я её ученица. Я, похоже, вытащила на свет кучу древних проблем. И, судя по всему, я заодно порушила то, ради чего жили твои родители.

— Это далеко не факт, и тебя сыграли втёмную. Мы с тобой слишком похожи, и если уж у меня нет ненависти к главному игруну…

— Но ты, судя по всему, на подобную ненависть всё-таки способен? Раз живёшь и не стареешь.

— Честно говоря, не знаю. Я не такой, как родители. И хорошо, что не знаю.

— На что это вообще похоже, вот так жить?

Виндчейзер немного помолчал, потом нараспев заговорил1:

        Обращая наши очи
        На бледнеющий восток,
        Дети скорби, Дети Ночи,
        Ждём, придёт ли наш пророк.

        Дерзновенны наши речи,
        Но на смерть обречены
        Слишком ранние предтечи
        Слишком медленной весны.

        Мы — над бездною ступени,
        Дети Ночи, света ждём.
        Свет увидим — и как тени,
        Мы в лучах его умрём…

— Чьи это стихи? — тихо спросила Твайлайт.

— Гэри. Видела сгоревшие в очаге книги? Это были её записи и рисунки. Написано, я так понимаю, как раз после того высочайшего визита: «дерзновенны наши речи, но на смерть обречены…», заметила?

— Я запишу для себя?

— Для себя.

— Но это стихи про твоих родителей. А ты не такой, сам же сказал.

— Я? Мне и проще, и сложнее. Проще — я не связан сроком и целью, могу уйти в любой момент, как устану жить. Сложнее — я не знаю свой срок и свою цель. Думал что знаю… но срок прошёл, цель достигнута, а я жив, и жить оказалось интересно. Не знаю даже, понятно ли говорю.

— «Уйти» — как?

— Просто отпустить себя. Поскольку я прожил много больше положенного, на этом всё для меня и закончится.

— Они… тоже так?

— Они? Нет. Когда они отпустили всю сбережённую любовь, их сожгло накопленной ненавистью. Такая вот цена.

— Я даже не представляла себе, как это сложно… и страшно, — прошептала Твайлайт. — А как задержалась Гэри?

— Не знаю. Правда не знаю. Она была очень сильным магом, лучшей из четвёрки, но мне даже подумать жутко, чем она заплатила за эту отсрочку. От неё ведь вообще ничего не осталось, ты сама видела.

— Так тебя тут не было? В тот момент, я имею в виду?

— Нет. Меня отослали. Велели сюда не возвращаться и особо запретили… делать что-то вот вроде этого, — Виндчейзер тронул копытом камень с именами. — Знаешь, как сказали? «Если никто не захочет вспомнить о Детях Ночи, значит, они и не заслуживают того, чтобы о них помнили!»

— Однако ты вернулся.

— А я всегда был непослушным, знаешь ли. Когда раструбили о возвращении Элементов Гармонии, их новой победе и их новой хранительнице — да, вернулся. Заглянул в пещеру, увидел… ну, то же что и ты. Но больше ничего не делал.

— Ты назвал мне последнее имя.

— Камень с надписью уже стоял, и поставил его не я. Значит, всё было не зря. Ещё несколько лун, и ты сама отыскала бы это имя в архивах. Велика ли разница? Лучше скажи, почему ты так испугалась, когда я выложил свою теорию про Элементы Гармонии? Тебе же рассказали про Детей Ночи и тот визит, и ты вчера уже прекрасно знала, что тебя готовили целенаправленно.

— Ну, вообще-то тут как раз большая разница! Всё-таки одно дело знать, что на тебя рассчитывали в какой-то конкретной проблеме и помогали к ней подготовиться, и потом… как это ты сказал? Цель достигнута, дальше ты просто живёшь, и жить тебе интересно. И совсем другое, когда тебя с самого начала выращивали как придаток к оружию и затычку для дырок из прошлого. Кстати, что там с твоей предполагаемой целью? Судя по тому, что ты…

— Мне нужно было дожить с родителями до конца. Их конца. Я сейчас говорю про всю дюжину, они мне все были как родители… Если бы со мной стало, как с моими братьями и сёстрами… они, скорее всего, просто не дотянули бы.

— У тебя есть братья и сёстры?!

— Да, если говорить в том же смысле. Были. Семеро, я последний.

— И что же с ними стало?

— А как ты думаешь? Умерли, ещё до моего рождения. Их вырастили как обычных жеребят, они ушли жить в ваш мир и прожили обычные жизни. Наверняка где-то живут их пра… сколько-то там раз правнуки. Может быть, кто-то из них даже знает страшную сказку о про́клятых детях Найтмэр Мун.

— Ты так спокойно говоришь об этом? Это же твои родители, и они не были ни злыми, ни проклятыми.

— Я знаю, и ты знаешь. Это всё, что имеет значение. Остальные могут думать что хотят, мне всё равно. Им уже тоже. Кстати, сказка такая действительно есть.

— И про что там?

— Как обычно. Если за тысячу лет искупят своими добрыми делами её злодейства, то обретут покой, а она вернувшись, сможет стать прежней принцессой. Если не искупят, то вернётся в ярости, сначала их уничтожит или даже чего хуже, а потом обрушит эту ярость на весь мир. Вечная ночь и всё такое.

— Слу-ушай, что-то слишком уж похоже. Настолько, что даже подозрительно. Ты уверен…

— Уверен. Родители были удивлены не меньше чем ты сейчас и клялись, что слышат впервые. А вот кто-то из моих предшественников в миру мог и постараться.

— Ты, я смотрю, и по сравнению с ними не такой.

— За них выбирали родители. Я выбрал сам.

— Сколько тебе тогда было лет?

— Девять.

— Ты сказал, что тебя в детстве стукнуло старой страшной сказкой…

— Угадала. Вот этой самой сказкой и стукнуло. В той самой деревне, где меня сегодня накормили, я на Ночь Кошмаров сказал, что Найтмэр Мун совсем не такая. Что она была очень добра к моим родителям и они ждут её возвращения.

— Ну, это ты, конечно, очень умно… ой, прости! И что?

— Мои вчерашние деревенские приятели назвали меня демоном, прогнали прочь и запретили возвращаться. Ещё и камнями вслед бросали. Потом, конечно, всем прилетело по первое число… мне за недержание языка за зубами, тем за травлю жеребёнка из маленькой безобидной общины, от которой деревенские ничего кроме добра не видели. Всё вполне заслуженно. Их родители ещё приходили к моим извиняться…

— А они?

— Сказали, что они-то на детские глупости глаза закроют, но если с моими обидчиками чего-нибудь случится, то жалобы на меня даже слушать не станут. И через пару дней отправили меня в деревню за какой-то ерундой.

Виндчейзер глянул в глаза Твайлайт и широко улыбнулся. Она ойкнула и попятилась: улыбка вдруг сверкнула длинными острыми клыками, глаза полыхнули алым огнём и залились сплошной чернотой, на сгибах крыльев выдвинулись когти.

— Вот, даже тебя проняло. Простенькая иллюзия, первое чему я научился…

— Ты говорил, деревенские ни о чём не подозревали. Что, даже и после этого случая?

— А чего здесь подозревать-то? Соседский пацанёнок на Ночь Кошмаров ляпнул ерунду не от большого ума, а его сразу травить и камнями швыряться. Какие тут подозрения — пороть, вот и вся педагогика…

— А твой последующий визит?

— Ага. Обидчики того пацанёнка, обзывавшие его демоном, пытаются доказать, что он и впрямь демон, ну правда-правда-правда. Зато у меня появилась шикарная отмазка на все случаи жизни: нет, ну так я ж демон!

— Я сейчас пытаюсь вспомнить, чего ты мне ещё рассказывал. Со словами у тебя и впрямь ловко получается, комар носа не подточит. Обещал мне информацию от очевидца — так ты и есть тот очевидец. Я тебе про расспросы в деревне, а ты такой: всё, что там можно было узнать, я знаю. Конечно, ещё бы тебе не знать!

— Ну, в деревне я действительно расспрашивал. Хотел понять, как там ко всему этому относятся и что об этом знают-думают.

— Что-то ещё… А! Когда я тебя спросила про метку Мэгпай…

— Ну да. Ты наверняка заметила, что её имя значит для меня больше, чем просто имя.

— А зачем ты изображал, будто не знаешь, кто разговаривал с Селестией? Опять же, прямо ты этого не утверждал, так что лжи не было…

— Так я правда не знал. Не настолько уж важная подробность, мне про неё просто не упомянули.

— Ловок ты со словами-то… Зря только мне не открылся — не хотел сразу, так хоть здесь надо было это сделать, до того как я за надпись взялась!

— А что такое?

— Если бы я знала, что среди Детей Ночи были пары… надпись можно было сделать по-другому.

— Это неважно. Важно, что вообще нашлось кому поставить этот камень и сделать на нём хоть какую надпись. Спасибо.

— Я уже спрашивала, но… что ты теперь будешь делать?

— Жить. А что изменилось-то?

Как жить? Изворачиваться и шарахаться? Мы с тобой ещё встретимся?

— Откуда мне знать…

— То есть ты теперь перестанешь ходить в архивы и библиотеки? Потому что я-то в них переставать ходить не собираюсь, и мы запросто можем там наткнуться друг на друга.

— Обещай, что ты сохранишь мою тайну.

— Тьфу. Ну, сохраню, конечно. Обещаю. Ладно, не захочешь ты меня видеть, так не захочешь, здесь я ничего не могу изменить. А… твоя принцесса?

— Разве же она моя принцесса? Лунный трон восстановлен только на словах… Она даже не знает о моём существовании, я её тоже никогда не видел. Всё, что связывает меня и её, это мои родители… но они были одной из причин… Едва ли стоит лишний раз напоминать о таких вещах.

— Ты что, совсем с ума сошёл?! Она была им как мать, хоть и недолго! Они ждали её десять веков! И дождались, с твоей между прочим помощью! И ты теперь единственный, кто может ей об этом рассказать, потому что я пообещала тебе молчать! И что — об этом, по-твоему, не стоит напоминать?!!

— Я должен подумать.

— Сколько? Ещё пару веков?! Ты на себя-то посмотри со стороны. Жить тебе, значит, интересно? А шарахаться от всех… о да, интереснее некуда. И ладно бы ты действительно шарахался! Кто помогает вон той деревне, из которой его в детстве выгнали камнями? Кто летает за «спасибо» спасательные рейсы? То есть мне даже подумать страшно, что это за рейсы, если для них нужны твой опыт и твоё мастерство! А сумки мне кто таскал, в конце концов? Крылом меня кто ночью укрывал? Нельзя одному, ну нельзя же, ты что, не понял ещё за свои девять жизней?!

— Я говорил…

— Нет уж, дай мне сказать! Я тоже говорила, и сейчас ещё скажу: всегда найдётся кто-то, кто выслушает, поймёт и поможет! Я же нашлась!

— За всё это время — только ты!

— А ты торопишься? Тебя что, время поджимает? Тебя?! Уж кто бы говорил. А знаешь, что самое смешное? Что ещё два года назад мне тоже было интересно жить, я тоже пялилась в библиотеки с архивами и шарахалась! И пялилась бы до сих пор, если бы не твоя принцесса, кстати, можешь ей это тоже рассказать.

— Достаточно. Я понял тебя.

— Нет, не «достаточно»! Сейчас ещё скажу! Знаешь, а ты был прав. Мне, похоже, теперь действительно предстоит затыкать дырки из прошлого! Только я их затыкала уже не два, а три раза. И четвёртая дырка из прошлого — вот она, стоит прямо передо мной! Теперь всё!

— О каком третьем разе ты говоришь?

— Понивилль, прошлогодняя Ночь Кошмаров… да что ж такое с этим праздником, отовсюду он в этой истории торчит… Захочешь, узнаешь. А прислушаешься к тому, что я тут наговорила, узнаешь быстрее.

— Я услышал тебя. Но помни, что ты обещала.

— О-о-о-о…

— Я слишком часто обманывался в других за эти жизни, — напомнил Виндчейзер. — Если меня трудно обидеть, это не значит, что нельзя обидеть вообще.

— Ну прости, — вздохнула Твайлайт. — Я так на тебя наорала… тут кто угодно обидится.

— Хотел бы я знать, насколько ты сама веришь в… то, что наорала.

— …сказал пегас, пенявший вчера на то, что я за два года не озаботилась историей шести магических камней, тьфу на них, и сам за эти же два года не почесавшийся подумать о той, кого обрадовал бы один только факт его существования. Наорать ещё раз?

— Не стоит.

— Так мы ещё встретимся?

— В Эквестрии не так уж много по-настоящему хороших библиотек и архивов…

— Вот опять! Опять ты в игру словами уходишь!

— Сейчас наша встреча представляется мне гораздо более вероятной, чем несколько часов назад.

— Ладно хоть так. Впрочем, я не о том спросила. Если твоя теория окажется правильной — тогда мы встретимся?

— Это тот случай, когда мне хочется надеяться, что я ошибаюсь.

— А если?

— Если я прав… — Виндчейзер вздохнул и опустил взгляд. Покатал копытом по земле камешек и толчком отправил его к Твайлайт. — Возьми.

— Что это?

— Частичка моей силы. Слишком маленькая, чтобы ей можно было что-то сделать, но если ты позовёшь меня через этот камень, я услышу.

Твайлайт внимательно посмотрела на камешек. Не только глазами.

— Я ничего не чувствую.

— А чего ты ожидала? Я же не маг, моя сила иная.

— Но я-то маг. И как я должна пользоваться твоим… подарком, если ничего не могу в нём понять?

— Любовь и ненависть, помнишь? Если ты почувствуешь их по-настоящему… а если я окажусь прав, то однажды ты их почувствуешь… Тогда ничего и не нужно будет понимать. Я услышу.

— Спасибо. — Твайлайт прибрала камешек в сумку. — У меня к тебе ещё просьба есть. Дурацкая.

— Вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить после своего монолога.

— Ты говорил, что проводишь меня до станции…

— Да. Но двое суток ещё не успело пройти, вряд ли движение восстановлено.

— Я не об этом. Не надо провожать, оставь меня здесь.

— Зачем?

— Подумать хочу… о многом. Есть о чём, а тут самое подходящее место.

— Это да, но ты уверена…

— А что со мной может случиться? Место здесь тихое, дорогу я знаю, побуду тут до утра и пойду. Отдохну как раз.

— Термосы в деревне вернёшь? И я там ещё одеяло взял на всякий случай.

— Конечно. А ты… сразу отсюда по своим делам?

— Ну да. Я-то отдохнул за эти полдня.

— Темнеет же, ночь скоро.

— Так ведь я Дитя Ночи, — улыбнулся пегас. — Моё время…

— Ты хорошо видишь в темноте?

— Темнота и ночь — это разные вещи. Вспомни свечи в пещере.

— Селестия говорила!.. — вдруг вспомнила Твайлайт. — Как это… «четверо единорогов, владевших странной магией, рядом с ними темнота не мешала видеть…»

— Она ошибалась. Заменить здесь «темноту» на «ночь», тогда будет правильно. То, о чём я и говорил. Будь я единорогом, тоже мог бы делиться этим с другими.

— Прежде чем ты улетишь, я хочу ещё кое-что сказать. Тоже дурацкое. Просто подумалось… наверно, ты поднимешь меня на смех…

— Говори уже.

— В этой истории слишком много Ночи Кошмаров, согласись. Вот, когда мы шли сюда, ты сам упоминал, что с её происхождением толком ничего не ясно. И потом ещё добавил, что в нынешнем виде празднику около восьмисот лет. Я правильно запомнила?

— Да. У тебя в библиотеке наверняка есть «Традиции и обычаи Эквестрии», там про эти неясности очень хорошо…

— Вот. Похоже, ты прав, и без высочайшего визита здесь не обошлось, только… прав с другой стороны.

— Это как?

— Что, если праздник спустили сверху? Тогда понятно, почему ничего не прослеживается: просто нечего прослеживать! Конечно, указами такое не делается, поэтому опять же никаких следов в архивах, но устными намёками и наглядным примером — запросто.

— Допустим. А зачем?

— М-м-м… как бы это… Ты можешь как угодно относиться к Селестии, но ей было не намного легче, чем твоим родителям. Тысячу лет смотреть на небо и каждую ночь видеть там… сам понимаешь что…

— Этого я не отрицаю, и сами они не отрицали.

— Да подожди ты! Побывав здесь, она узнала их цель, и тогда всё встаёт на место. Историю уже нельзя было переписать, зато можно было перерисовать образ. Причём именно для детей! Не удивлюсь, если и сказка твоя отсюда же происходит!

— Теория совсем не дурацкая, но пока это лишь твои догадки. Как ты сама заметила, никакими документами такое не подтвердить. Только если спрашивать затейника напрямую.

— Это не те вещи, о которых стоит лишний раз напоминать… ой…

— Ловлю тебя на слове. Тебе не кажется, что нечто подобное сегодня тут уже звучало?

— Мне нужно подумать… э-э-э…

— Вот именно. Подумай… можешь даже на себя наорать, место тут тихое, уединённое, никому не помешаешь.

— У тебя было в девять раз больше времени на то, чтобы отточить язык.

— Ты быстро учишься. Ещё успеешь переспорить меня.

— Я столько не проживу! Особенно если ты прав со своей теорией про дырки из прошлого.

— Хочешь насмешить судьбу — расскажи вслух о своих планах на будущее.

— Теперь мы точно встретимся. Чтобы я могла тебя переспорить.

— Если для этого — пусть. Надеюсь, мой камешек тебе не понадобится.

— А уж я-то…

— Кстати, встретимся мы наверняка раньше, чем ты сможешь меня переспорить. Потому что у меня к тебе тоже есть просьба. Не дурацкая.

— Это уже интересно.

— Насколько я успел тебя узнать, ты наверняка записала рассказ своей наставницы о её визите, как только проревелась.

— Плохо же ты меня знаешь. Я писала и ревела одновременно.

— Вот, у тебя уже вполне получается язвить. Я хотел бы это прочитать, если можно.

— Перепишу для тебя. Я так понимаю, это не раньше чем через две недели?

— Скажем, две с половиной.

— Тогда до встречи? Где найти меня, тебе известно.

— Да. Ещё раз спасибо… за всё.

Виндчейзер мощным прыжком подбросил себя в воздух, несколькими взмахами набрал высоту и растворился в темнеющем небе.


  1. В тексте приводится фрагмент стихотворения Д. Мережковского «Дети ночи» (1891). ↩︎

Ковыляй потихонечку

— Твайлайт.

— М-м-м-м-м…

— Твайлайт!

— Ну, сплю же я!

— Вот именно! Поэтому я и здесь.

— А, Луна, это ты… Что случилось?

— ЧП случилось. Сестра велела собрать всех принцесс.

— Ну что там опять…

— У нас новый аликорн.

Если можно так выразиться, с принцессы Дружбы внутри её сна мгновенно слетел весь сон:

— Что?! Старлайт вознеслась?!

— Если бы!..

— А кто тогда?! — Твайлайт вполне справедливо полагала, что как одна из принцесс, она знает весь список ближайших кандидатов на возвышение в аликорны. Собственно, этот список в данный момент только из одной её ученицы-подруги и состоял.

— Да тише ты! — поморщилась Луна. — Чуть не проснулась сейчас, я тебя еле удержала… Договорю, тогда и просыпайся. В общем, дело как раз в том, что этого нового типа никто и не знает.

— «Этого типа»? Это, типа, он ещё и жеребец?

— Вот именно. Так что я тебя сейчас отпущу, ты просыпайся и давай к нам в зáмок. Кэйденс я уже позвала, она минут через тридцать будет. Лабораторию в западной башне знаешь?

— Конечно.

— Вот туда и приходи.

 

Поворачивая по коридору, Твайлайт увидела, что Кэйденс как раз входит в лабораторию, и оказалась там буквально минутой позже.

— О, ну вот и вы! — обрадовалась Селестия. — Садитесь… дело тут, похоже, долгое.

Однако новоприбывшие не торопились садиться на предложенные подушки. Они во все глаза таращились на середину помещения, где сидел…

Ну да, технически там сидел аликорн-жеребец. Рог и крылья наличествовали, однако общий вид был такой, что мозги как-то не торопились ассоциировать данное создание со словом, обозначающим высшую магическую форму существования пони.

Во-первых, незнакомец выглядел жалко. И дело даже не в худющем состоянии (хотя рядом с ним лежала здоровенная охапка свежайшего сена и стоял тазик с овсом). Твайлайт всегда полагала словосочетание «серо-буро-малиновый» неким ироническим обозначением абсолютно несуществующего цвета… но — вот ведь парадокс-то! — именно этим словосочетанием масть незнакомца лучше всего и описывалась. Метка его представляла собой белый квадрат с какими-то чёрными точками внутри.

Во-вторых, поза незнакомца была восхитительно несуразной. Даже специально задавшись целью сесть с наибольшими для себя неудобствами, трудно было бы придумать нечто столь же неуклюжее — однако автор позы явно не испытывал от неё какого-то дискомфорта.

Наконец, его окружало заклинание, в котором Твайлайт с удивлением опознала простенький детский «манежик». Который категорически не рекомендовался к применению уже после восьмимесячного возраста (единорожик может развеять одним чувством протеста, с пегасика вполне станется выскочить поверху, земнопонька просто сдвинет собой волшебную загородку, попытавшись через неё пройти), но тут… Неужели кто-то всерьёз надеялся удержать этим аликорна?

— Вы садитесь, садитесь! — сказала Селестия уже настойчивей. — Успеете насмотреться. Надо решить, что делать с этой фальшивкой…

Незнакомец попытался что-то сказать.

— УМОЛКНИ, СМЕРД! — рявкнула Луна традиционным монаршим голосом. — ИБО НАШИМИ КОПЫТАМИ ВОТ-ВОТ ПРОБЬЁТ ЧАС ТВОЕЙ СУДЬБЫ!

— Это как, «час судьбы пробьёт копытами»? — шёпотом поинтересовалась Твайлайт у Кэйденс.

— Понятия не имею, но звучит внушительно…

— Если все немного помолчат, — чуть возвысила голос Селестия, — то я введу вас в курс дела.

Твайлайт уселась с видом прилежной ученицы и немедленно материализовала возле себя пачку бумаги с пером и чернильницей.

— Про секретность даже говорить не буду, сами поймёте… — вздохнула правительница. — Итак. Вот это чудо доставили из одной деревни, а туда оно пришло из леса. Сами видите в каком состоянии. Хотя правильнее было бы сказать «приковыляло».

— От голода? — жалостливо спросила Кэйденс.

— И от голода тоже. Кормить его, естественно, пытались, но он не ест почти ничего. Кое-как держится на морковке и яблоках. Пьёт воду, и то сначала требовал, чтобы ему прямо ко рту левитировали. Просит чего-нибудь покрепче, но это уж нет. Ещё развезёт на голодный-то желудок. Это всё ерунда, повара у нас хорошие, чего-нибудь подходящее подберём. Проблема в другом: он выглядит как аликорн, но не может быть аликорном.

— Как не может? Вот же у него…

— То, что «у него», это одна видимость. Летать не может, даже крыльями не шевелит. Магии в нём ноль…

— Как ноль?! — ахнула Твайлайт.

— Вот так, ноль. Не веришь, можешь сама поискать. Что найдёшь, то всё твоё, но лично я ничего не нашла. Да какое там крылья-магия, он ходит-то как паралитик! Вообще ходить не умеет… вместе двумя левыми, потом вместе двумя правыми, можете себе представить?

Твайлайт попробовала представить и не смогла. Тогда она попробовала проделать это на практике и чуть не навернулась. Остальные понаблюдали за её экспериментом и перевели взгляд обратно на существо.

— В общем, дефективный какой-то, — резюмировала Луна.

— Сама такая! — обиделся незнакомец. — Подумаешь, ходить на карачках не умею…

— Как-как ты это назвал?

— На карачках! Ну, на четвереньках.

— В смысле, на всех четырёх? — Принцессы недоуменно переглянулись. — А как ещё-то?

— Это вы, может, и на четырёх! А у меня две!

— Ты совсем дефективный, да? — снова выразила общее мнение Луна. — До четырёх считать не умеешь?

— Считать я умею получше вас!! Вот. Раз! — он дотронулся своей правой передней ногой до левой задней. — Два! — и коснулся правой задней.

— Ну?! — не выдержала Твайлайт после затянувшейся паузы. — Три, четыре! — Она пролевитировала своё перо и коснулась им, как указкой, передних ног существа. Другие принцессы согласно закивали. — Видишь? У всех пони по четыре ноги. И все с детства на них как-то ходят.

— У пони по четыре! А у меня две!!

— А это что?! — Твайлайт снова ткнула пером в передние ноги незнакомца.

— Это руки!!

Принцессы переглянулись.

— Кажется, — неуверенно проговорила Селестия, — я как-то встречала это слово в книгах по зоологии… Твайлайт?..

— Точно. Руками называются конечности у обезьян.

— Сами вы обезьяны! — вовсе уж нелогично обиделся незнакомец. Настолько нелогично, что на него даже никто не обиделся в ответ. — А я челове-е-е-ек!! — Все снова посмотрели на Твайлайт, но она лишь беспомощно развела копытами. — А ещё вы дуры, как можно не понимать такие простые вещи, ну сделайте же что-нибудь!!!

— Кэйденс, — нахмурилась Селестия. — Успокой его, что ли.

— А почему я?

— А кто у нас принцесса Любви? Нажми ему на какие-нибудь светлые чувства, вызови приятные эмоции. Пускай хоть свою особенную пони вспомнит… ну что мне, тебя учить, что ли?

— Хм… — Кэйденс сосредоточилась, рог её засветился. Существо с надеждой уставилось на неё.

— Значит, кое-что проясняется, — резюмировала тем временем Селестия. — Этот бедняга считает, что он не тот, кем является. Или является не тем, кем себя считает. Что в общем-то одно и то же.

— Больной, короче, — перевела на нормальный язык Луна.

— Сестра, я ценю твою прямоту и откровенность, но иногда их стоит сдерживать…

— Ой! — громко сказала Кэйденс. — У него нету особенной пони. Зато у него есть… а что такое «терабайт порнухи»?..

Твайлайт торопливо записала загадочные слова, чтобы выяснить позднее. Серо-буро-малиновая масть существа вдруг отчётливо поменялась в более малиновую сторону, и Кэйденс добавила:

— С другой стороны, есть вещи, которые лучше не знать… Хм… Извините, я не смогу его успокоить. То, что у него вместо любви… э… если ему это активировать, то он не только не успокоится, а как раз наоборот. Возбудится.

— Ладно, неважно уже, — вздохнула Селестия. — Как там тебя, «человек», что ли? — Незнакомец закивал. — Можешь нормально нам объяснить, что же ты за человек?

— Ну… э… человек, это вид хомо сапиенс

— А это по-каковски?

— По-латыни, означает «человек разумный».

— Мда. Человек — это человек разумный, только на каком-то тарабарском языке. Что-то меня вот уже на этом месте начинают разбирать сомнения в таком определении…

— Подождите! — осенило Твайлайт. — Давайте так. Речь идёт о виде живых существ?

— Да!

— Распространённом виде?

— Там у нас — да!

— А тут у нас?

— Откуда я знаю! Пока меня сюда везли, ни одного не видел.

— То есть, нездешнем виде?

— Ну… да, наверное.

— Я полагаю, — обратилась Твайлайт к остальным принцессам, — нам следует принести сюда из библиотеки несколько хорошо иллюстрированных книг по зоологии с упором на другие страны. Будем листать перед ним. А он пусть смотрит и как только увидит нужное, просто сообщит об этом.

— Девочка, — просияла Селестия, — я всегда говорила, что ты гений!

Впрочем, два часа и три книги спустя энтузиазм значительно поубавился. Незнакомец не опознал ни одну из показанных ему картинок.

— Судя по всему, — резюмировала Твайлайт, — этот вид в нашем мире не очень распространён. Или вообще не встречается.

— Поняли уже. Какие ещё будут идеи?

— Пусть возьмёт, да и сам нарисует своего «человека», в конце-то концов! — буркнула Кэйденс. Она уже начинала нервничать, и ничего удивительного: дома осталась маленькая дочка с непредупреждённым заранее и оттого морально неготовым отцом. А уж учитывая дочкины таланты…

Селестия и Луна дружно фыркнули.

— Ты просто не видела, как он двигается, — пояснила Луна. — Плохая идея предлагать ему рисовать…

— Ну тогда я не знаю… ну, считать образ у него из сознания!

Селестия поморщилась:

— У него сейчас сознание на сáмой грани нервного срыва. Лезть в него магией… тут и его сорвать недолго, да и самóй в таком ковыряться не очень хочется, честно говоря.

— А если во сне? Луна?

— Во сне? Ну… в принципе можно. Вряд ли он меня сможет сильно удивить своими кошмарами. Слышишь, «человек»? Давай баиньки. Будешь спать, а я посмотрю чего надо.

— Не буду!! — существо в ужасе замотало головой. — Я усну, а вы мне мозги промоете и проснусь овощем, знаем мы эти игры с разумом!.. — Он бросил затравленный взгляд почему-то в сторону Кэйденс.

— Ну, дура-ак… — Луна определённо успела составить мнение о незнакомце, и с каждой минутой всё более в нём укреплялась. — Есть у кого идеи, как его усыпить без магии? Магией точно нельзя, слетит с нарезки гарантированно.

— Да легко, — оторвалась от своих записей Твайлайт. — Почитать ему вслух патриотические стихи Нарифмундла Пропиитского, и все дела. Пятнадцати минут хватит с гарантией, по себе говорю.

На физиономии Селестии отразилось крайнее отвращение. Она поджала губы и бросила на Кэйденс глубоко осуждающий взгляд.

— Тётя, да вы что?! — возмущённо взвизгнула та. — Да как вы могли обо мне такое… неужели я, по-вашему, способна…

— Она не способна, — подтвердила Твайлайт. — Это мой брат способен.

Теперь уже Кэйденс поджала губы и пробормотала себе под нос что-то про Шайнинга Армора и Фларри Харт.

— О чём это вы? — озадаченно поинтересовалась Луна, которая явно ничего не поняла из реплик.

— Потом, сестра. Это… м-м-м… в общем, тебя тогда здесь не было… а может, оно и к лучшему. — На пол перед Твайлайт смачно хлопнулась аляповато раскрашенная детская книжка. — Начинай.

— Я?!

— А кто? Всяк правитель да будет готов первым ощутить на шкуре своей последствия своих непопулярных решений. Кстати о правителях… там наверняка найдётся пара неотложных дел, требующих моего внимания… — Селестия выскочила из лаборатории.

Твайлайт раскрыла книгу и начала с выражением:

— «Злодейкой Найтмэр Мун была, / Так много ела и пила, / Что еле-еле проходила в двери…»1

Луна возмущённо открыла рот, но опытная Кэйденс ловко метнула в него подушку и тут же ушла в транс. Глаза её остекленели.

Твайлайт быстро сообразила, что для усыпления нужно читать не с выражением, а как раз наоборот, и переключилась в режим бубнения. Параллельно ей приходилось делать страшные глаза Луне (которая упорно порывалась прокомментировать читаемое) и плавно помахивать копытом в такт строчкам для произведения вящего гипнотического эффекта.

Нарифмундл не подвёл: незнакомец отключился и захрапел аккурат на строчках о том, как лопнувшая злодейка Найтмэр Мун разбрызгалась по поверхности ночного светила, заляпав его пятнами в виде зловещего узора.

Твайлайт бросила ещё один взгляд на Луну и телепортировалась в коридор.

— Говорила ли я тебе, — поинтересовалась развалившаяся за дверью Селестия, — что при употреблении радикальных средств главное не перегнуть палку?

— Сто раз… — Твайлайт цапнула у неё из-под носа последний кусочек тортика. — А что, альтернативы разве были?

— К сожалению, не было. Что ты думаешь по поводу этой истории?

— А раньше подобное случалось?

— На моей памяти нет.

— Значит, пока единичная флуктуация. Разберёмся что и как, придумаем решение для данного случая. Если будет повторяться… ну, тогда и будем искать общее решение. А сейчас я ничего думать не хочу, я спать хочу.

— Ты не говорила мне о своём близком знакомстве с этими гнусными виршами.

— Не хотела брата закладывать.

— Однако сейчас заложила.

— Не хочу, чтобы он их на моей племяшке практиковал.

Дверь окуталась сиянием, открылась, и в коридор вышла Луна.

— Сестра, — первым делом поинтересовалась она, — вправе ли я своей волей раздавать титулы и звания?

— Конечно, как владычица Лунного трона.

— Сим дарую тебе, Твайлайт Спаркл, принцесса Дружбы, к имени твоему и прочим титулам твоим в дополнение аббревиатуру «П.М.П.»

— Последовательница Мудрости Предков?

— Нет, Принцесса Массового Поражения.

— Ну прости. Если бы я что другое читала, то ты уснула бы первая, можешь мне поверить. Получилось хоть?

— Да. Сейчас чуть передохну и продолжим… Эй! Вы что, весь торт вдвоём употребили?!

— Ну так новый закажем… — перед Селестией повис в воздухе бронзовый колокольчик.

— А впрочем, мне не нужно. Что-то аппетит после стихов пропал… Пойдёмте, наверное? Там ещё надо Кэйденс как-то из транса вывести.

— Спорим, сама выйдет, как только я заору про потерявшуюся куклу?

— Кхм!!! — вмешалась Селестия. — Я её выведу. Помни о радикальных средствах.

— Просто новый титул оправдываю…

Они вернулись в лабораторию. Селестия коснулась своей магией Кэйденс, та ожила и встряхнулась. Псевдоаликорн продолжал храпеть в своём «манежике».

— А этого как лучше?..

Дэ-дóc! — чётко произнесла в пространство Луна. Незнакомец тут же попытался вскочить, запутался в своих конечностях, наступил себе на свисающее крыло и звучно шлёпнулся. Глаза его постепенно приобрели осмысленное выражение.

— Что это за заклинание? — полюбопытствовала Твайлайт, записывая.

— Честно говоря, не имею представления. Но в его кошмарах вот это самое играло существенную роль. Сестра, если ты подвинешься сюда…

Селестия подвинулась. На освободившемся месте Луна сотворила иллюзию.

— Да! Вот!! — радостно завопило существо.

Пони воззрились на «человека». Судя по всему, псевдоаликорн говорил чистую правду: налицо были две пары конечностей, но разных. Одна пара, более мощная, явно предназначалась для перемещения, тогда как другая, сравнительно хилая со множеством каких-то тоненьких отросточков… ну, точно для чего-то другого.

— Интересная какая конструкция… — пробормотала Кэйденс. — А эти вот щупальцы для чего?

— Не щупальцы, а пальцы! Для работы, естественно.

— И кем же ты там у себя работал?

— Программистом.

Принцессы переглянулись. Луна нахмурилась:

— Слово сие кажется мне смутно знакомым…

— Откуда?

— Оттуда… — она мотнула головой в сторону окна, где красовалось одноимённое с ней небесное тело. — Э… упс… СЕСТРА!!!!!

— Что?.. ОХ ТЫ Ж!!!!

Принцессы Дня и Ночи подскочили к окну. Луна ухнула вниз за горизонт только что не со свистом. Солнце вылетело сразу в зенит, как будто его поддали снизу могучим пинком.

— Ф-фух… Так, на чём это мы остановились?

— Ты сказала, что тебе смутно знакомо слово «программист», мы спросили тебя откуда. Ты ответила «оттуда».

— А, вспомнила. Да. В общем, там было очень тоскливо и одиноко… соблаговоли выслушать до конца, сестра!.. а небесные светила, как вы знаете, существуют во многих мирах. Поэтому всякий раз, когда кто-то смотрел на свою луну, чувствуя тоску и одиночество, меня с ним что-то объединяло, и это было интересно. Собственно, других развлечений там и не было. Терпение, сестра, я как раз подошла к сáмой сути. Эти программисты, судя по всему, являются ночными созданиями… во всяком случае, почти все они были одиноки, часто взывали к моему светилу и испытывали при этом тоску.

— Очень интересно. И что нам это даёт?

— Если я помедитирую и объединю в памяти те фрагменты сознаний, что открывались мне… Возможно, эта картина натолкнёт меня на какую-нибудь мысль.

— Идея твоя хороша. Действуй, сестра.

Теперь в транс ушла Луна. Селестия телепортировала перед собой кучу свитков и просматривала их один за другим, время от времени хмыкая и черкая резолюции. Твайлайт в бешеном темпе строчила пером по бумаге, делая записи, фиксируя мысли и даже вычерчивая какие-то схемы. Кэйденс утащила у неё чистый листок и набрасывала на нём портрет незнакомца в стиле импрессионизма. «Человек» тоскливо рассматривал сено и овёс — видимо, ему очень хотелось есть, но чего-то другое.

Наконец, Луна встряхнулась и объявила:

— Мне всё ясно! К счастью, многие из его племени сейчас спят, их знания и сознания были открыты для меня. Прошу простить, что буду говорить на понятном ему языке…

Твайлайт торопливо разложила чистую бумагу стопками и материализовала себе ещё несколько перьев, дабы фиксировать судьбоносную информацию сразу в нескольких копиях. Луна неторопливо обошла псевдоаликорна, рассматривая его со всех сторон, будто в первый раз.

— Значит, ты там у себя был вот таким, да? — Она кивнула на иллюзию. «Человек», в свою очередь, тоже кивнул. — Ну так представь, что прежнее твоё тело является компьютером, а сознание операционной системой…

Незнакомец аж просветлел. Очевидно, этот язык был ему действительно понятен.

— Тебе, конечно, известно, что такое драйвер. — Новая порция кивков. — Представь теперь апгрейд! Компьютеру поменяли часть железа… — Луна указала на передние ноги псевдоаликорна, одновременно подсветив верхнюю пару конечностей у иллюзии, — а драйвера не обновили! В результате ты теперь можешь… разве что ковылять потихонечку. Ну, как в режиме совместимости. А ещё на компьютер навесили новое железо… — Луна телекинезом приподняла безвольно висящие крылья, затем покачала бедняге голову за кончик рога. — Но драйвера для него не поставили! Теперь оно в лучшем случае бесполезно, как рог, а в худшем вообще конфликтует и мешает, как крылья. Понял?

— А… перенести операционку на новую платформу и драйвера дописать?

— Как? Исходников нету, даже документации и то нету. Не говоря уже о том, что здесь никто в глаза не видел исходную платформу, на которой всё должно работать нормально. Ты же сам книжки смотрел: нету. Извини, приятель…

Страдалец перевёл умоляющий взгляд на Селестию, в которой, очевидно, опознал старшую. Та медленно проговорила:

— Теория Луны понятна мне… в общих чертах. Но если есть шанс, что она ошибочна…

— Пусть попробует хвостом пошевелить! — предложила Твайлайт. — Луна, покажи прототип сзади… да, вот. Видите, хвоста нет, а тут он есть. Если сможет им пошевелить, значит, всё не так плохо. Значит, есть ещё шанс.

— Разумно! Слышал, «человек»?

Псевдоаликорн изогнулся, уставился на свой круп с хвостом и зримо напрягся. Увы: единственным результатом оказался лишь громкий неприличный звук, раздавшийся из района хвоста через несколько секунд. Принцессы даже не засмеялись, а лишь грустно вздохнули.

— Извини, приятель. Ковыляй потихонечку… — повторила Луна.

«Приятель» завыл. Селестия поморщилась и накинула поверх «манежика» полог тишины.

— Вот так, — констатировала правительница. — Остаётся решить, что с ним делать… помочь ему, видимо, мы не сможем.

— Определить в хорошую больницу? Есть же специалисты по реабилитации… если работать с ним как с паралитиком, может, хоть более-менее ходить научится.

— Думала уже, не годится. Больниц для аликорнов у нас нет, а если поместить в обычную или открыть специальную, то народ может сделать неправильные выводы.

— Так ведь можно крылья с рогом ампутировать, и будет выглядеть как обычный инвалид. Учитывая, что пользоваться ими всё равно не судьба…

«Человек» яростно зажестикулировал. Селестия сняла полог, и он тут же твёрдо заявил:

— Не хочу ничего ампутировать!!

— Вот, его даже можно понять. Лично я понимаю. Как-то это… хоть и разумно звучит, но жестоко.

— Оставить при дворце, да и дело с концом. Пускай себе тут живёт и в саду гуляет. Персонал надёжный, проверенный.

— Персонал-то надёжный, но по дворцу с садом экскурсии ходят, и всё больше детские. Это вариант на крайний случай, если уж совсем ничего другого не придумаем.

— Дискорду отдать. В его уродском измерении будет выглядеть естественно, даже если туда вздумают явиться экскурсанты.

— Мне казалось, сестра, что ты стала добрее после… того инцидента.

— А что такого? Дискорд же перевоспитан.

— Вот именно. Он давно уже перевоспитан и прощён, а ты ему… такой вот подарочек.

— Ваши высочества, — вдруг твёрдо заявила Кэйденс. — Я со всей ответственностью заявляю, что вне зависимости от решения, которое мы с вами тут сейчас примем, он не должен иметь возможность размножаться! Считайте это официальной позицией принцессы Любви!

— Хм… — Селестия немного озадаченно посмотрела на незнакомца. — А почему, собственно? Не то чтобы этот вопрос был таким уж принципиальным, но…

— Потому что… — Кэйденс собралась с духом. — Потому что, как я и говорила, вам лучше даже не знать, что такое «терабайт порнухи»!!

Все посмотрели в центр комнаты. Незнакомец в очередной раз изменил цвет, на этот раз в сторону серого.

— Не надо… — пискнул он.

— А-а, ну тогда всё в порядке! — успокоилась Селестия. — Раз уж он и сам считает, что размножаться ему не надо…

 

«Let the rainbow remind you!» — надрывался мобильник, — «That together we will always shine!»

Неудачно положенный на мягкую поверхность, он звучал совсем тихо и мог бы надрываться ещё долго. К счастью, хозяин всё же как-то услышал потуги сквозь сон, вскочил и соблаговолил взять гаджет в руки.

— Впопуданцев!!! — гаркнула трубка ещё до того, как её успели поднести к уху. — Трам-тарарам вотр маман! Опять дрыхнешь?!

— Я Пупадонцев! — слабо вякнул хозяин мобильника. — Сколько раз можно…

— Да мне начхать, можно или нет! Донцев он… Будешь сачковать, в два счёта станешь у меня Данцевым! В то самое место!

— А чего «сачковать»-то?! Я все скрипты ещё вчера дописал и прикрутил!

— Прикрутил ты, может, и вчера. А сегодня твой модуль завис наглухо и весь движок завесил! Сайт лежит вусмерть! Саппорт завален комплейнами, они там тебя уже втринадевять военно-морских загибов кроют! Как тебе только кошмары не снятся под такими матомными бомбардировками?!

Пупадонцев-Впопуданцев открыл было рот… но тут же благоразумно закрыл обратно. Вот только визитов к психиатру не хватало…

— Ну чего, щас починю всё… — выдавил он несколько секунд спустя. — Можно же было нормально сказать…

Ткнув отбой, он поплёлся в свой компьютерный уголок. Плюхнулся в кресло и шевельнул мышь — просыпающийся компьютер загудел кулером и зашелестел диском.

На ожившем мониторе появились строчки, только вчера найденные в Сети и установленные слоганом в качестве обоев:

От работы дохнут кони!
Ну, а я — бессмертный пони!


  1. Немного модифицированные стихи В. Высоцкого; слова из песни, написанной для дискоспектакля «Алиса в Стране чудес» (1976). ↩︎

MacOS и DokuWiki

25 мая 2018 (18:27:34)

Я тут немного позанимался пропагандой движка DokuWiki, так доведу уж оную до логического конца. Собственно, дело в том, что под MacOS она с лёгкостью ставится локально, так что на выходе имеем всю мощь вики в личном распоряжении.

Правда, для этого придётся немного потрудиться. Современные версии MacOS содержат «из коробки» веб-сервер Apache с модулем поддержки PHP, но он по умолчанию не активен. Нужно его активировать, немножко настроить, потом уже можно ставить движок и тоже его немножко настраивать.

Вашему вниманию предлагается документ о том, как это можно сделать. Собственно, это тот самый воспетый мной не столь давно конспект. Состоит из двух частей: в первой рассказано про установку-настройку, а вторая посвящена практическому применению (язык разметки и использование рекомендуемых мной плагинов). Двенадцать страничек можно напечатать буклетиком на А4 и согнуть пополам тетрадкой, будет удобно.

Вторая часть универсальна. А вот про первую попрошу минуточку внимания:

Всё предлагаемое здесь ориентировано именно на персональную установку вики! Именно на MacOS, в предположении что доступ будет ограничен на уровне сервера и предоставлен для одного только хозяина вики! Как следствие, описываемые в конспекте настройки безопасности ни в коем случае нельзя применять при установке DokuWiki на внешний хостинг!

Сам конспект в виде PDF-файла забираем по ссылке.