Книги: «20000 лье под водой» (Жюль Верн) часть 2

2/2000-lie-pod-vodoj3.jpg 2/2000-lie-pod-vodoj4.gif

Мы уже выяснили, в каких каторжных условиях должен был существовать экипаж «Наутилуса». Но самое ужасное, что этим издевательства капитана над экипажем ещё не ограничиваются! Держимся крепче за стулья.

На подводной лодке нет судового врача.

Это настолько дико, что не укладывается в голове, но это так. Операционной и лазарета «Наутилус» не имеет — это достаточно заметный объём, для которого просто не находится места в названных капитаном и рассказчиком измерениях лодки. Когда одному из матросов требуется медицинская помощь, капитану приходится обращаться за ней к пассажирам. Впрочем, об этом разговор ещё впереди.

Понимаете? Повар экстра-класса у них там был! Стюард — прислуживать за столом — тоже был! Этим, значит, капитан озаботился. А врач… нет, ну в самом деле, а зачем?

Жюль Верн явно чувствовал здесь слабину своей концепции и попытался оправдаться перед читателем:

Здоровая пища, благодатный воздух, упорядоченная жизнь, ровная температура исключали возможность заболевания, и я хорошо понимал все преимущества подобного образа жизни для человека, отбросившего без всяких сожалений воспоминания о Земле.

Здоровая пища… ну ладно, здесь, так и быть, комментировать не будем (во времена написания и действия романа про витамины ещё только догадывались). А вот «благодатный воздух» и «упорядоченная жизнь» — это уже откровенное издевательство. Такую же упорядоченную жизнь вели заключённые сталинских лагерей, а уж по части благодатности таёжный воздух давал сто очков вперёд воздуху подводной лодки! И с ровной температурой там тоже было всё в порядке — сколько в бараке, столько же и на вырубке. Вот только что-то не находилось там таких… «отбросивших без всяких сожалений»… Странно, правда?

Если вы не понимаете, что это такое — жизнь на подводной лодке в глухой автономке без врача, — так это объяснить нетрудно.

Заболевший зуб — адская пытка, причём не исключена вероятность смертельного исхода. Аппендицит (фирменная болезнь подводников!) — гарантированный смертный приговор, причём умирать придётся очень мучительно. Вывих или перелом — увлекательная лотерея на тему, будешь ли ты в конце концов нормально двигаться или останешься калекой на всю жизнь. Достаточно?

Сцена с раненым (и впоследствии умершим) матросом в § 24 части первой — апофеоз дикости. Давайте-ка разберём её подробнее.

Рассказчику и его товарищам в ультимативной форме предлагается провести некоторое время взаперти. Тем ничего не остаётся делать, кроме как подчиниться. Покушав, они вдруг засыпают мёртвым сном — им явно чего-то подсыпали в пищу. Запомним это!

Наутро — это 19 января, дата названа прямо — рассказчик господин профессор Аронакс просыпается в своей каюте. Выходит подышать на палубу (лодка в надводном положении). Трапезничает с друзьями. Лодка погружается и всплывает ещё несколько раз. Сидит за своими записями в салоне.

«Около двух часов пополудни»… это сколько ж времени прошло с момента пробуждения? да часа три как минимум — в салон входит утомлённый и взволнованный капитан. Изображает светский визит, прогуливается взад-вперёд, вдумчиво смотрит на приборы, листает книжку… И, наконец, осведомляется у рассказчика, не смыслит ли тот чего-нибудь в медицине. А то одному матросу тут требуется помощь.

Рассказчик офигевает. Я тоже. Есть от чего — родной, если у тебя матросу требуется помощь врача, так какого ж хрена ты терял эти часы и тянул время?!

Никаких логических объяснений не вижу. Но ладно — рассказчик говорит, что имеет медицинскую квалификацию и готов помочь. Идут к пациенту.

У пострадавшего тяжелейшая открытая черепно-мозговая травма со всеми вытекающими — частичный паралич, конвульсии, нитевидный пульс. Рассказчик озвучивает очевидный факт: этого человека ничто не может спасти, он проживёт не более пары часов. Капитан переспрашивает!

Вот тут я вообще не понял. По Жюлю Верну, капитан Немо — руководитель индийского антиколониального восстания. Как, я вас спрашиваю, воевавший — и сам неоднократно раненый — человек может в такой ситуации не видеть очевидного и на что-то ещё надеяться?! Сие превосходит моё понимание.

Впрочем, рассказчик ведёт себя не менее дико. Размотал повязку, озвучил окончательный диагноз, замотал обратно и ушёл. Только что руки не умыл демонстративно. Какой же ты, нá хрен, врач, если даже облегчить умирающему страдания не попытался?! Если на борту лодки откуда-то нашлось снотворное, то может, и аптечка хоть какая-нибудь была? Эффективные анальгетики во время описываемых событий давно известны… ну не настолько же придурок этот капитан?!

Или всё же настолько?..